Монахиня N: Рифмуется с радостью

Православным глубоко чужда западная тенденция «посвящать свои болезни Господу», тем более возводить собственные страдания в степень искупления бедствий и грехов других людей; вряд ли кому из нас придет в голову, поскользнувшись на дороге в Церковь, подумать: «Иисус тоже падал под тяжестью креста». Нам свойственно, когда больно, плакать о своем малодушии и умолять Его о помощи; мало ли глупостей натворили мы в юности, коли покаялись, Господь простил, но важен финал, конец пути, «терпением вашим спасайте души ваши»[4], «претерпевший до конца, спасется»[5]. Терпеть значит принять волю Божию, преодолевая собственные дурные склонности, проявить послушание, донести крест жизни до конца и – может быть! – получить награду. Способность человека радоваться всему, что дает Господь, и есть счастье, как сказал один священномученик, расстрелянный в 1937 году.

Помнишь слова владыки Антония Сурожского о горькой женщине, которая, увлеченно повествуя о своих несчастьях и обидах, показала на колючки чертополоха: «вот вся жизнь!»; между тем за кустами голубели горы, за горами сверкало море, и все вокруг сияло теплым летним светом… она же, как многие, видела лишь колючки. Чем не монашеское делание: всегда и во всем находить позитивную сторону и всякую проблему считать лишь поводом для борьбы – с собой, конечно с собой.

Всем знакома трясина уныния, порождаемого эгоизмом, ропотливостью, неблагодарностью Богу; психологи применяют термины «невроз», «стрессовое состояние» и даже «катастрофичность мышления»; доказано, что злоупотребляющие подобными настроениями в два раза чаще подвергаются старческому маразму! Мы и из святых отцов знаем: вредно осуждать других и жалеть себя, а также поддаваться печальным думам, мрачным идеям и горестным фантазиям; подобно тому как воздерживаются от курения и пьянства, следует воздерживаться от безотрадных, тоскливых помыслов, приводящих к пропасти отчаяния, греховного, поскольку оно, затмевая уверенность в Божией милости, препятствует нашей молитвенной связи с Ним и всецелой преданности Его воле.

В монастыре всё способствует здоровому образу жизни, то есть вероятность превратиться в развалину у нас гораздо меньше, чем у мирских. Ритм устава вынуждает рано вставать, двигаться, трудиться, делать поклоны, напрягаться – деятельная жизнь чрезвычайно приветствуется современной медициной. В меню нашем преобладают общепризнанно полезные продукты: овощи, бобовые, растительное масло, рыба взамен мяса. Профессор Кроуфорд, директор Лондонского Института химии головного мозга и питания человека, пришел к выводу, что мяса и трав недостаточно для развития интеллекта; наши предки эволюционировали в человека разумного именно тогда, когда стали селиться по берегам морей и рек и употреблять в пищу много рыбы.

Ученые, объективно, то есть без намерения пропагандировать посты и прочие телесные подвиги, установили, что все поводы к выносливости, на их языке стрессовые факторы , например голод, жара, холод, способствуют сохранности мозга, потому что в этом случае организм запускает мощный механизм восстановления и «ремонтирует» клетки, поврежденные старением; получается, аскетические ограничения поддерживают не только дух, но и тело. Опять-таки ученые обнаружили такую безотказную защиту от старения, как медитация , по-нашему молитва, когда органы чувств максимально отключаются от внешних раздражителей, от ворохов информации, словом, от повседневности с ее преимущественно негативными сигналами.

Оглянемся вокруг: стариковское одиночество в монастыре не грозит; событий сколько угодно, поскольку сосредоточены главным образом на событиях внутренней своей жизни, дел тоже полно на всякий возраст, скучать не приходится, есть храм, богослужение, сад, библиотека; у Христа за пазухой живем – мы богатые, мы счастливейшие люди! впору нам, как той старушке из анекдота позапрошлого века, с умилением вздохнуть: «да будет Господь Бог вознагражден за все милости Его ко мне».

Мы опытом знаем, что внешний человек тлеет , по апостолу, зато внутренний со дня на день обновляется[6]: несомненно, разум, освобождаясь от пустяков, проясняется, сердце от многого покаяния смягчается, немощь учит понимать чужую боль и ценить всякое добро, снисхождение, благодеяние; никакого смысла нет стенать перед зеркалом и считать болячки. Форсированное внимание к своему состоянию, давлению, стулу, аппетиту губительно: обременяя помыслы, оно само по себе лишает свободы и убивает; в конце концов каждый волен выбирать: промысл или атомы, сказал непросвещенный язычник Марк Аврелий.