shura - Рудазов А

— Езжайте на метро до «Кузнецкого Моста», а там дуйте по Неглинной, пока не дойдете до Звонарского, — проинструктировал нас Святогневнев. — Найдете сами-то?

— Вы, товарищ Святогневнев, не волновайтесь,

значить, по пустякам, — надул щеки Щученко. — Я усю жизнь в столице нашей родины прожил — чать, не заблужусь.

— Только это другая Москва была... — пробормотал я. — Порт пяти морей...

— Одного моря, — поправил Щученко. — Советского.

Деньгами на расходы нас снабдил Святогневнев. Полгода назад, когда я исполнял желания пацанов, решивших поиграть в демонологов, мне в руки упала кругленькая сумма — без малого миллион долларов. В Лэнге от этих зеленых бумажек толку чуть, так что я без сожалений отдал их знакомому мертвецу. Святогневнев, будучи довольно скромен в быту, потратил немного на всякие научные прибамбасы, но большую часть просто закопал в подвале. Класть в банк не стал — побоялся, что начнут спрашивать, откуда у кладбищенского сторожа такие деньжищи.

Я немного тревожился, что Джемулан испугается спускаться в черное жерло подземки. А если все-таки спустится — перетрусит поезда метро. Ну знаете, как старик Хоттабыч шарахался от всякого такого.

Однако мои страхи были беспочвенны. Джемулан — не какой-то средневековый крестьянин, а матерый энгах с огромным опытом. Он бывал в сотнях миров — от первобытных до сверхразвитых. На такое чудо света, как московское метро, сид взирал с неизменным равнодушием и вел себя так, словно прожил здесь всю жизнь. Ничто в нем не выдавало чужака.

У меня и то проблем возникло больше — я замешкался с турникетом, не сообразив поначалу, куда прикладывать карточку. Давно не доводилось ездить в метро. А Джемулан проделал это одним машинальным движением — ну точно коренной москвич.

Немного погодя я заметил, что равнодушие Джему-лана — лишь кажущееся. Сид очень цепко и внимательно наблюдал за происходящим вокруг, буквально фотографируя глазами каждого встречного. Машинальность его жеста у турникета не была естественной — он очень искусно скопировал действия проходившего перед ним.

Наверное, имённо таким вещам и учат в академии энгахов. Сливаться с толпой, становиться своим в каждом посещенном мире...

— Именно так, патрон, — подтвердил Рабан. Он, как всегда, следил за моими мыслями. — Волдреса этому тоже учили.

— Зато меня не учили, — пробормотал я.

Было очень приятно в кои-то веки ехать среди нормальных людей в нормальном вагоне метро. Народу вокруг больше, чем в жопе у негра, но никто от меня не шарахается, никто не косится с подозрением, не хватается за оружие и не осеняет себя крестным знамением. Все-таки очень полезный кулончик мне достался. Жаль только, что я замаскирован под девицу. Причем довольно-таки симпатичную — уже дважды ловил на себе мужские взгляды. Один паренек студенческого возраста вообще решил побыть джентльменом и настойчиво пытался уступить мне место.

— Девушка, садитесь, — уже во второй раз предлагал он.

— Спасибо, я постою, — во второй раз отвечал я.

— Да садитесь, ладно вам!

Блин, ну вот как этому пионеру объяснить, что это я только выгляжу девушкой, а на самом деле оживший ночной кошмар?

Чтобы отвязаться, я все-таки уселся. Зря. Студент сразу же решил, что теперь мы с ним друзья, и двинулся дальше.

— Девушка, а разрешите с вами познакомиться? — предложил он. — Вот меня Виктором зовут, а вас?

— А меня нет.

— Ну девушка, ну как вас зовут?

— А ты угадай, — огрызнулся я.

— Интересно, давайте попробуем! — оживился Виктор. — Катя?

-Нет.

— Маша?

-Нет.

— Марина?

— Нет.

-Ира?

-Нет.

— Оля?

— Близко. Но все равно неправильно.

— Близко, но неправильно... эм-м-м... не знаю, сдаюсь. Так как все-таки?

— Олегом меня зовут. Знакомиться не передумал?

Мой незадачливый ухажер крепко задумался. Кается, он пытался сообразить, шучу ли я или говорю серьезно. И если серьезно — как это понять? В единственное возможное объяснение ему явно не верилось — уж больно женственной личиной меня снабдил волшебный кулон.

Не знаю, что бы он надумал, но тут как раз объявили «Кузнецкий мост».

— Давненько я в баньке не был... — предвкушающепотер руки Щученко, поднимаясь на эскалаторе. — Для вас, товарищи, наша русская баня — дело, значить, новое, незнакомое. Я вам кажу так — самый лучший пар как раз с утра, по первачку. Только подолгу, значить, не парьтесь, если привычки нет — сморить могеть. Шапки-веники-то все взяли?