Неизв. - Заир

- Я могу написать лишь о том, что по-настоящему трогает мне душу, - настаивал я.

- Хотите пойти со мной и поговорить с нищими?

Я вспомнил рассказы Эстер и фальшивую скорбь в глазах тех, несчастней кого нет на свете.

- Я должен подумать.

Мы уже приближались к Лувру, но Михаил остановился, облокотился на парапет набережной, и какое-то время мы смотрели на проплывающие по Сене корабли - их прожектора слепили нам глаза.

- Видите, что они делают, - сказал я, чувствуя необходимость продолжить разговор, потому что боялся: Михаилу станет скучно, и он захочет уйти домой. - Они рассматривают то, что освещают прожекторы. Вернутся домой - скажут, что повидали Париж. Завтра они должны посмотреть Мону Лизу - скажут, что побывали в Лувре. Они не знают Парижа и они не были в Лувре - они прокатились на пароходике по Сене и посмотрели одну картину - одну-единственную. В чем разница между порнофильмом и актом любви? Такая же, как между экскурсией по городу и попыткой понять, что происходит в нем, побывать в барах, побродить по улицам, которые не значатся в путеводителях, потеряться и - обрести самого себя.

- Меня восхищает ваша выдержка. Говорите о пароходиках на Сене и выбираете удобный момент, чтобы задать мне вопрос, ради которого и встретились со мной. Не стесняйтесь - прямо спрашивайте обо всем, что бы вам хотелось узнать.

В голосе его я не почувствовал никакой агрессивности и потому решился:

- Где Эстер?

- В физическом плане - очень далеко отсюда, в Центральной Азии. В плане духовном - совсем рядом: меня днем и ночью сопровождает ее улыбка, я ни на миг не забываю о ее словах, полных восторженной веры. Это ведь она привезла сюда меня - мне шел двадцать первый год, я был нищим юнцом, у меня не было будущего. Односельчане считали меня то ли слабоумным, то ли больным, то ли колдуном, заключившим сделку с дьяволом, а городские - просто деревенщиной, приехавшим искать работу.

Когда-нибудь я расскажу вам о себе поподробней, а пока ограничусь вот чем - я говорил по-английски и начал работать переводчиком Эстер. Мы были на границе той страны, куда она стремилась попасть: американцы строили там военные базы, готовясь к вторжению в Афганистан. Визу получить было невозможно, и я помог Эстер нелегально перейти границу - провел ее горными тропами. Мы провели вместе неделю, и она заставила меня поверить, что я - не один, что она меня понимает.

Я спрашивал, почему ее занесло так далеко от дома. Вначале она давала уклончивые ответы, но потом наконец рассказала то, что должна была рассказать, - она ищет место, где таится счастье. А я поведал ей о своем предназначении - добиться того, чтобы Энергия Любви вновь распространилась по миру. По сути дела, оба мы с ней искали одно и то же.

Эстер отправилась во французское посольство и добилась того, что мне выдали визу как переводчику с казахского, хотя у меня на родине все говорят только по-русски. Я обосновался здесь, в Париже. С Эстер мы виделись каждый раз, как она возвращалась из своих командировок за границу, и еще дважды побывали в Казахстане: ее необыкновенно интересовала культура тенгри - в ней она надеялась получить ответы на все, что ее волновало.

Мне хотелось спросить, что такое "культура тенгри", но с этим вопросом можно было и подождать. Михаил продолжил свой рассказ, и в глазах его я узнал свою собственную тоску по Эстер:

- Мы начали работать здесь, в Париже: это она придумала собирать людей раз в неделю. "Как бы ни строились человеческие взаимоотношения, - твердила она, - самое главное в них - это разговор, и как раз этого люди в наше время лишены: теперь не принято сесть, послушать других, высказаться самому. Люди ходят в театр и в кино, смотрят телевизор, слушают радио, читают книги, но почти не разговаривают друг с другом. Если мы хотим изменить мир, нам следует вернуться в те времена, когда воины собирались вокруг костра и по очереди рассказывали истории".

Я вспомнил слова Эстер - все самое главное в нашей с ней жизни родилось из долгих диалогов за столиком в баре, на улицах, на аллеях парка.

- Мне принадлежит идея собираться по четвергам - так предписывает обычай, в котором я был воспитан. А Эстер предложила время от времени выходить по ночам в Париж: она говорила, что одни лишь нищие не притворяются, что счастливы, - наоборот, прикидываются несчастными.

Она дала мне прочесть ваши книги. И я понял, что вы - хоть, может, и бессознательно - рисуете себе в воображении тот же мир, что и мы с ней. Я понял, что не одинок, хотя Голос слышится мне одному. Мало-помалу, по мере того как люди стали посещать наши "встречи", я обрел уверенность в том, что смогу выполнить данное мне поручение, помочь Энергии вернуться - пусть даже для этого придется и нам вернуться в прошлое, к той минуте, когда она исчезла или скрылась.