Марк Марциал - Эпиграммы

Ты уж давно перестал, Луперк, на девчонок бросаться,

Что же ты, безумец, скажи, хочешь взбодриться опять?

Не помогают тебе ни эрука, ни лука головки,

Ни возбуждающий страсть чабер тебе ни к чему.

5 Начал богатствами соблазнять невинные губы,

К жизни, однако, и так вызвать Венеру не смог.

Кто ж удивится, Луперк, кто же может тому не поверить,

Что неспособное встать дорого встало тебе?

Ты до старушек охоч, а молоденьких, Басс, презираешь,

И не к прекрасным тебя, а к худосочным влечет.

Видно, с ума ты сошел, и твоя безголова головка,

Если с Гекубой идет, а с Андромахой никак!

Ни барабульки тебе, ни дрозды не нравятся, Бетик,

И не по вкусу совсем заяц тебе и кабан,

До пирогов не охоч и коврижек нисколько не ценишь,

Фазис и Ливия птиц не посылают тебе.

5 Каперсы только да лук в вонючем рыбном отстое

Вместе с сомнительной ты постною жрешь ветчиной;

Любишь камсу и отбросы тунцов с беловатою кожей,

Пьешь смоляное вино и презираешь фалерн.

Скрытый какой-то порок в животе твоем, видно, таится:

10 Иначе как объяснить, Бетик, что ты гнилоед?

Ты на ходу корабля, Павлин, уже помочился.

Хочешь мочиться опять? Не потони ты, смотри.

Что ни начнет, ничего до конца не доводит Серторий.

Думаю, что и в любви то же случается с ним.

Ни на кого не ворчишь, никого не злословишь, Апиций,

Ну, а молва говорит, будто язык твой поган.

Бетик Галл, почему так лезешь ты в женскую пропасть?

Твой приноровлен язык чресла лизать у мужчин.

Уд твой зачем у тебя черепком обрезан самосским,

Ежели милы тебе женские так передки?

5 Голову надо б твою оскопить: будь снизу ты Галлом,

Все же Кибелу в обман вводишь: губами ты муж.

Любой, кто у Зоила может быть гостем,

К подстенным пусть идет обедать он женкам

И, трезвый, пусть он пьет из черепка Леды:

Ведь это, право, легче и, по мне, чище!

5 В наряде желтом он один на всем ложе,

Гостей толкает локтем справа и слева,

На пурпур легши и подушки из шелка.

Рыгнет он — тотчас подает ему дряблый

Развратник зубочистки с перышком красным;

10 А у лежащей с ним любовницы веер

Зеленый, чтоб махать, когда ему жарко,

И отгоняет мальчик мух лозой мирта.

Проворно массажистка трет ему тело,

Рукою ловкой обегая все члены;

15 Он щелкнет пальцем — наготове тут евнух

И тотчас, как знаток мочи его нежной,

Направит мигом он господский уд пьяный.

А он, назад нагнувшись, где стоит челядь,

Среди собачек, что гусиный жрут потрох,

20 Кабаньим чревом всех своих борцов кормит

И милому дарит он голубей гузки.

Когда со скал лигурских нас вином поят

Иль из коптилен массилийских льют сусло,

С шутами вместе он Опимия нектар

25 В хрустальных кубках пьет иль в чашах из мурры;

И, надушенный сам из пузырьков Косма,

Из золотых ракушек, не стыдясь, мази

Нам даст такой, какою мажутся шлюхи.

Напившись пьяным, наконец, храпит громко,

30 А мы-то возлежим и храп его тихо

Должны сносить и друг за друга пить молча.

Такое терпим Малхиона мы чванство,

И нечем наказать нам, Руф, его мерзость.

Просишь, Корд, ты меня покороче писать эпиграммы.

«Ты мне Хионою будь»: право, короче нельзя.

Что болтает твоя, Гонгилий, шлюха?

Не любовница, нет! — А кто ж? — Язык твой.

Что побудило тебя у любовника вырезать ноздри?

Перед тобою ни в чем нос не повинен его.

Что ты наделал, дурак? Ничего у жены не пропало,

Ежели твой Деифоб снизу остался, как был.

Чтоб не читала совсем ты игривую часть этой книжки,

Я и внушал и просил, ты же читаешь ее.

Но, коль Панникула ты, непорочная, смотришь с Латином,

То не найдешь ничего худшего в книжке. Читай!

Все в один голос твердят, что вполне ты невинна, Хиона,

Что целомудренней нет чресел твоих ничего.

Все же в купальне себе ты не то прикрываешь, что надо:

Если стыдишься, закрой лучше себе ты лицо.

Братья они близнецы, но каждый разное лижет.

Что ж? Непохожи они или похожи, скажи!

Надо латуком тебе, надо нежною мальвой питаться,

Ибо на вид у тебя, Феб, жесточайший запор.

Хочет, не хочет давать мне Галла, сказать невозможно.

Хочешь не хочешь, понять, что хочет Галла, нельзя.