Неизвестно - Дневники

Обедающие в Доме Академика профессора выдумали, для сбережения обуви, ходить не по тротуару, а по рельсам — “обувь меньше трется”. Я видел сегодня профессора Б.И.Сыромятнико-ва, доктора .юридических наук, в кавказской войлочной шляпе, трепетно покачивающегося по рельсам.

Выправил охотничье свидетельство. В охотничьем магазине можно приобрести ружье “Перданку”. Я написал комиссару Ани-симову просьбу — одолжить мне его ружье на две недели. Если не даст — куплю “перданку”. Это будет похоже на хождение по рельсам.

Был вечером А.Эфрос. Спорили о важности беспартийного воздействия на массы, в смысле советском, конечно. Я говорил, что имеет полное право и так или иначе будет выражено в прессе, может быть, даже созданием газеты. Эфрос отрицал. Придает большое значение образованию. Ну, это и естественно — профессора обычно всех непрофессоров считают дураками. Шестопал сказал, что заводы из Ташкента не эвакуируются и уговаривал меня поехать в Москву: “Надо показаться”. Когда я сказал, что меня в Москву не тянет и что я, как выяснилось, с большим удовольствием могу жить в провинции,— он выразил крайнее удивле-

144

ние. Опять профессорский взгляд. А я верно, с величайшим удовольствием, поселился бы где-нибудь у гор, возле русского села, имел бы большую библиотеку, коня,— и больше мне ничего не нужно. Разве бы скучал только по радио!.. Но, должно быть, не судьба.

29. [ IX ]. Вторник.

Радио: немцы превосходящими силами атакуют окраины Сталинграда. Тяжелые бои. Но, видимо, Сталинград все-таки держится.

Днем пришел седой, худой профессор Мезерницкий.

— Я у вас ничего просить не буду,— сказал он,— я просто скучаю и ищу москвичей.

Два месяца назад он выехал из Саратова. Он пригласил к себе, пообещал угостить водкой, вспоминали общих знакомых — Чагина и Б.Ливанова, да еще Кончаловского, он показал в журнале свою фотографию — в кабинете, показал, как выскакивает из костюма — и сумел,— совсем редкий человек.

Поиски ружья. Комиссар не ответил, [нрзб.] не нашел — приятель его ружье променял на масло. Завтра пойду в Охотничью инспекцию, попробую достать там.

В Ташкенте, говорят, находится Уилки, посланец Рузвельта. Ему предложили жить в особняке Юсупова, но он пожелал гостиницу. Так как унитазов в гостинице нет, то всю ночь позавчера там устанавливали в уборных второго этажа унитазы для американцев.

Ребята смотрели кино “Конек-горбунок” в переделке Швейцера! 151Чушь, говорят, ужасающая,— этого самого Швейцера хотели приставить ко мне консультантом по “Хлебу”. Либретто оного “Хлеба” я отправил,— боюсь только, что и лепешки на этой штуке я не заработаю.

Телеграмма Марусе от родных из Тулы: “Сомневаемся твоим молчанием. Дуня”.

Все, кто узнает, что я еду в Москву, выражают живейшую зависть. Приходится удивляться, что мне ехать неинтересно. Я же еду “в командировку”, а не за чем-то творческим. Искусством там и не пахнет,— да и где им сейчас пахнет? Недаром страсть к искусству переносишь на страсть к природе, ружью и охоте,— и недаром искусство древнейших началось с охоты.

145

30. [ IX ]. Среда.

От Сталинграда,— северо-западные окраины,— немцев, кажется, отбросили. У “академиков” волнение — выдали по 150 грамм сосисок и за все просроченные дни сахар. Тамара говорила,— и очень убедительно,— что мое либретто, старающееся] совместить несовместимое,— “Хлеб” — дрянь. Очень возможно. Я писал, думая доставить,— в рамках! — приятное зрителю. А надо, конечно, не приятное, а полезное. Урок, пример,— и примерное, поучительное, чего в либретто “Хлеб” нет. Ну и прах с ним! Мало у меня недель пропадало? Единственное утешение, что ошибки полезны.

1 октября. Четверг.

Сборы на охоту. Едем в Брич-Мулу. Холодище ужасный. Но ничего, как-нибудь. В горах, наверно, будет еще холоднее.

2—3—4 окт(ября).

Поездка в Брич-Мулу. Поезд. Контролер, “человек кристальной [нрзб.]” придрался к узбеку, который вез самовар — “Надо сдавать в багаж, я, конечно, штрафа не возьму, несмотря на твое подстрекательство”. Кто-то сказал: “Если ты из закона, так и бери”.— “И возьму”,— сказал контролер, возвращаясь, и стал писать квитанцию на 18 рублей.

Вылезли в Брич-Муле. Конечно, обещанной Шестопалом машины не оказалось. Полюбовались на круглый бассейн с водой зацветшей, на шоссе и проходивших и прошедших. Мальчик в валенках и ушастой шапке, лет пяти — “эвакувец” ищет зиму; грудастая девушка с портфелем и штанах, какие-то важные чины, штатские, верхами,— кентавры просто!.. Ну, а затем решили идти левым берегом, чтобы короче.