Неизвестно - Черняев 1984

. Все в руководстве партии были друг с другом на «ты», кроме Ленина. Ни он - ни с кем, ни они с ним - никто. Это - от дворянской интеллигентности. А другие все по тюрьмам были знакомы. Там на «вы» - нелепо. Кстати, по всем свидетельствам Сталин очень плохо себя вел с товарищами в тюрьме, в ссылке, скандалил, интриговал.

- А что такое Каменев? - спросил я. - Зиновьева представляю себе, видно, действительно, по-человечески был довольно противен.

- Нет, Каменев - совсем другое. Прежде всего, - человек колоссальной образованности. Недаром его после снятия с партийных постов сделали директором издательства «Лсаёеш1а». Вокруг него всегда крутились люди из самой элитарной интеллигенции. И еще он отличался поразительной уравновешенностью, никогда не терял присутствия духа, всегда спокойный и рассудительный. Ленин внутренне уважал его. Между прочим, после того эпизода, когда Сталин назвал Крупскую шлюхой, Владимир Ильич позвонил именно Каменеву и попросил добиться, чтобы Сталин принес извинения.

- Ну, а все-таки, чем же кончилось на Президиуме ЦК по поводу предложения Фурцевой?

- Да-а. Ее поддержал Микоян, поддержал Фрол Козлов (был такой секретарь ЦК); Суслов занял неопределенную позицию: с одной стороны, мол, процессы 37-38 годов - фальсификация, Рыков, и Бухарин заслуживают реабилитации. С другой - куда это, мол, нас заведет. Пока так рассуждали, появился Никита. Был он, как сейчас помню, в генеральской форме, наверно, явился прямо с какого-нибудь смотра или визита в военную часть. И с хода стал говорить: «Ясно, что процессы - вздор, все подделка. Но пока хватит с нас Сталина (имел в виду XX съезд и разоблачение культа личности), от этого никак не очухаемся, да и все комдвижение тоже. Ничего, подождем. А пока давайте попросим авторов учебника (для того Минц и Зайцев и были вызваны на заседание Президиума), чтоб они подали дело так, будто процессов не было. Не было и все! Таким образом, и правду не скажем, но и неправды не скажем. Не просто, конечно! Но пусть покрутят мозгами».

Так, - продолжает Зайцев, - мы и сделали. В заговоре левых эсеров периода Бреста, в отличие от «Краткого курса», не упомянули Бухарина. А среди голосовавших на VI съезде за явку Ленина на суд не упомянули Рыкова.

И пустился в оправдание: мол, будущие историки оценят, что мы «в той ситуации» дали им щель, через которую они пролезут к правде.

Я возразил: с тех пор прошло 27 лет. Хрущев «отложил» рассмотрение вопроса. Но вы не предприняли ни шага, чтобы напомнить об этом! Кто же это сделает? Тогда, как ты сам говоришь, была создана комиссия. Результаты ее - целых три огромных тома преступлений Сталина. Теперь это все, как и сами документы, которые она подняла, вновь за семью печатями. (Да, - подтвердил Зайцев, - теперь туда никого не допускают!). Ты, Пономарев и Минц - фактически единственные, кто все это помнит и знает. Кто же будет «напоминать»? Или ты ждешь, когда тебе кто-то из нынешних руководителей «даст задание»? Им не до этого. Одному из вас - 90, другому - 80, тебе - под 70. Так все это и канет еще на 50-100 лет?!

- Что ты ко мне привязался? Могу я без Пономарева соваться? А он этого не сделает, хотя ему бы партия памятник поставила, если бы он осмелился. Но ему не это нужно. Ему нужна к 80-летию вторая золотая звезда. И у него нет уверенности, что если он с этим «войдет», его не шмякнут. Я стал говорить, что насколько я себе представляю нынешних лидеров, - тот же Черненко, Горбачев, Воротников, Соломенцев вряд ли бы они были против рассмотреть еще раз этот вопрос.

- Не знаю, не знаю, - ответил он. - Знаю только, что когда Пельше был назначен в КПК (Комитет партийного контроля КПСС), он запросил эти материалы и изучал их. А вот Соломменцев, насколько мне известно, этого не делал и не собирается.

Попутно он мне сообщил, что видел сам опросный лист на дюжину примерно лиц с одним вопросом: «арестовывать или не арестовывать Бухарина». Против были: Крупская Микоян и . Хрущев! И еще: Крупская была отравлена в санатории «Архангельское». И когда неосведомленная медицина привезла ее на Грановского, поступило указание: в уходе отказать, лечения не применять, «пусть подыхает сама». Сделано это было понятно почему: Сталину стало известно, что на предстоящем XVIII съезде она собиралась «дать бой». Похоронили ее с надлежащими почестями.

Между прочим, читал на днях представленные в Политбюро «в порядке информации» обзоры писем первого секретаря Волгоградского обкома и зав. Отделом писем ЦК Яковлева - с просьбами и требованиями о переименовании Волгограда в Сталинград.