Неизвестно - Черняев 1987

А чиновничество - народ такой... Для чего им революция? Он - в номенклатуре. Это как все равно в прежние времена: поместье дали, и уже никто не отберет. А народ смотрит на все это. И для него это как прежде: одного барина убрали, другого поставили. Обо всем этом надо думать. И прикидывать на нашу главную линию. Мы же социализм обновляем. Мы же хотим ему новое качество придать.

И не пугаться по поводу всяких нелепостей, которые, естественно, выскакивают теперь при нашей-то гласности, не кричать по каждому такому поводу: конец, мол, перестройке.

С 1 января переходим на хозрасчет. Надо идти смелее. Но не ломать через колено. Не так, чтобы рабочий на улицу вышел. Тогда худо. Но, с другой стороны, и не так, чтобы делать, ничего не меняя, уповая на привычное сознание: куда, мол, оно, начальство, денется: все равно зарплату выплатит.

Я не встречал ни одного директора завода, который считает, что ему в будущем году будет лучше, чем в этом.

Если мы остановимся в реформе, то придется брать из сберкасс деньги, чтобы зарплату людям платить. И Центру надо мозги поворачивать, и на местах. На то и революция. Иначе - чепуха. Иначе так, как уже 40 лет идем...

Очень важно, что в этом нашем разговоре по итогам Вашингтона мы, каждый из нас то и дело соскальзываем на проблемы нашей перестройки. Очень хорошо. Здесь сказывается объективная связь между внешней и внутренней политикой. А без понимания такой связи ничего у нас не получится.

Перестройка начинает прививаться и в Москве, и на Украине, начинает действовать на всех. И пора кончать с иждивенчеством и Центра, и мест. В этом кивании друг на друга и тот, и другой может быть и прав и неправ. И не должно у нас быть такого отношения, чтобы сначала одно звено включилось, потом другое. Надо налегать на перестройку во всех звеньях.

Новый этап перестройки требует огромного мужества и величайшей деловитости. Если бы не было революционного масштаба, может быть, и поколебаться было бы простительно. Но при том, что и как мы задумали, ничего не выйдет, если не будет последовательности и твердости в осуществлении задуманного.

Предстоящий год - год партконференции. Нам надо сформировать концепцию конференции. Все обсудим в январе. Прошу всех поразмышлять.

Перестройка - это демократизация и общества, и партии. На конференции придется просмотреть все звенья нашей политической системы. Причем с учетом того, что уже полгода будем работать в условиях хозрасчета.

Все институты демократии должны быть поставлены на рассмотрение и главное - партия... Чтобы сделать ее действительно политическим авангардом, освободить ее от не свойственных ей функций.

Вот вчера в Оргпартотделе совещание было. Интересные выступления. Товарищи говорят: два аппарата правят страной, полный параллелизм и даже конкуренция. А в конечном счете все подбирает под себя секретарь обкома.

Вот ведь как: мы тут принимаем одно решение за другим, а ничего не меняется. Потому что партия держит у себя все: от встречи с Рейганом до хомутов и картошки. А это очень плохо сказалось в прошлом и продолжает сказываться не только на хозяйстве, но и на идеологии, на духовной сфере.

Везде нам предстоит возродить ленинскую концепцию партии в новых условиях. Роль партии усложняется: теорию разрабатывать, политику формулировать, обеспечивать идеологию перестройки, иметь кадровую политику, перестроечную национальную политику. Огромная масса дел!

Очень важный этап: переход от одного состояния в другое. Мы уже почувствовали: там, где партия начинает отходить от хозяйственно-административных дел, ослабляется все остальное. Потому что привыкли, потому что не умеют и не хотят отвечать за свое дело. Это мы почувствовали везде. Многое, впрочем, идет от того, что мы сами еще не осмыслили этого перехода. Необычайно сложный этап предстоит. И вместе с тем весь социализм, весь образ жизни надо осмыслить по-новому. Если мы не осмыслим роль партии, все будет трещать.

Партия нового этапа на новом этапе. Вот почему очень серьезно надо подготовиться к конференции и основательно посоветоваться с Лениным.

... Об анонимках. Надо кончать с этим. В условиях гласности это бессмысленно и нелепо. В ЦК из всех писем, которые поступили, 6% - анонимные, но подтверждение нашли только 2%.

Кое-кто высказал сомнение. Но Горбачев ядовито осмеял эти сомнения.

Впервые по письмам трудящихся на Политбюро был поставлен вопрос о ликвидации имени Брежнева на объектах.* * *