лом, поддерживать былые отношения, уже не захотел.
211
Пропал у него интерес к человеку «без роду и племени».
А с Никитским, «отверженный» особо и не дружил. В
нынешнем же положении, Александр Иванович и вовсе
не проявлял, к изгою, внимания.
Сергей Николаевич, директор «Молодёжного центра», тоже, заметно охладел к товарищу совместных пьянок.
«Ну, кто ты теперь? Раньше я, хоть гордился, что — друг
корреспондент газеты, и деньги у Мишки всегда води
лись, можно было даже занять. А что сейчас? Неудачник
ты, без определённого рода занятия!..».
Михаилу всё это было, крайне неприятно, сознавать.
Тянуло выпить, разогнать тоску, но он держался, дав
себе строгий зарок. Первое время, кормился с небольших
гонораров, получаемых то в одном издании, то в другом, куда приносил материалы. Таких, фактически, безработ
ных журналистов, оказалось более чем достаточно.
Смотреть на их грустные, испитые физиономии было, как то, не по себе. Неужели, и Михаил, превратился в
нечто подобное?..
Еще со времени, когда работал в «Вечерке», осталась
связь с компанией «Прополис», президент которой, с
детства Михаила знал, живя, в годы отрочества, на па
раллельной улице. Горлов, — преуспевающий бизнес
мен, — теперь, в сложные для друга времена, по преж
нему, подкидывал интересные информации, даже попро
сил подготовить рекламный материал. И бедняга старал
ся изо всех своих сил, тем паче, что Горлов хотел сделать
его в будущем, пресс секретарем и редактором собствен
ного бюллетеня «Пчела». Но этим планам не суждено
было сбыться.
212
2.
— Вот, дядя Коля, такие сейчас дела... А насчет На
ди, — люблю я её по прежнему, даже сильней, чем
раньше... — Михаил, расчувствовавшись, изливал Норину
душу.
— Да на хрена, эта наука сдалась! Итак, всё давно
изучено... Пиши лучше стихи. Вот поэзию то, люди точно
оценят. А кому психология нужна? Псу под хвост...
Значит, говоришь, никакие газеты не берут? Это плохо.
Да не переживай сильно то! — неунывающий поэт хлоп
нул друга по плечу.
— Если честно, сейчас на всё наплевать... Но вот не
знаю, как быть: посоветуй, сходить к Наде или не стоит?
— А почему не сходить? По лбу ведь, не ударит! Ба
бы, они, брат, внимание, поклонение любят... Зайди, как бы, между прочим, только достоинства мужского
не теряй, а не то — хана!
«Может, действительно, отправиться к ней? — разду
мывал Михаил. — Но не домой, — родители ведь там.
Надо в универе перехватить! Узнать расписание занятий, после лекции встретить, и поговорить начистоту». И он
приступил к осуществлению плана.
Была середина ноября. Уже выпал снег. Темнело
быстро. Островерхие корпуса университетского городка, выделялись на фоне мрачного неба. Занятия заканчива
лись в семь. Наконец, прозвенел звонок. Из аудитории
начали выходить студенты.
Сначала, он даже не узнал Нади. На девушке был
коричневый, почти деловой костюм: узкая юбка с эле
гантным пиджачком, из которого выглядывала, ярко жел
тая, блузка. Надя надевала осеннюю куртку, когда, вне
213
запно, увидела Михаила. Густо покраснев, схватила сум
ку с книгами, и быстро пошла к выходу. «Подожди, Надя!» — еле догнал её. Не поднимая глаз, девчонка
вымолвила:
— Зачем ты сюда пришел?
— Давно не видел, вот потому и здесь… — задыхаясь
от волнения, проговорил Михаил.
— Мы же, вроде, расстались? — Надя, быстрым
шагом, двинулась по аллее университетского городка.
«Друг» еле поспевал за ней.
— Расстались, да не совсем. Надо многое сказать.
Да не беги ты!
Перейдя дорогу, вышли к трамвайной остановке.
— Ну, что хотел, говори! — нетерпеливо бросила
Надя. — Всё ведь, давно уже сказано.
— Нет, не всё! Во первых, хочу попросить прощения.
— А что, во вторых?
— Что не могу без тебя жить! Я...
Подошел трамвай. Вошли в переполненный салон, оказавшись, прижатыми друг к другу.
— А я, как видишь, живу! Не умерла ведь…
— Меня два месяца не было дома. Хоть приезжала?
— Конечно же, нет! С чего вдруг решил, что приеду
к тебе?
— Ну, мало ли…
Михаил сделал вид, что обиделся. Остаток дороги, ехали молча. Выйдя из трамвая, до улицы Заякина, шли, в свете ночных фонарей, по раскисшей от выпавшего
снега, дороге.
А вот, и надин дом. Встали у дверей.
— Подожди, не уходи! Значит, больше не любишь, да? — «друг», с замиранием сердца, ждал ответа. И
тут, у Нади, в душе, будто плотину прорвало: 214
Читать дальше
