Зяма Исламбеков - Unknown

лом, Монзиков быстро разгрузил поднос и сел между двумя капи-

танами, которые налегали на суп и громко чавкали.

Примерно через пять минут Александр Васильевич увидел

следующее: толстая кассирша, которая с огромным трудом вылезла

со своего рабочего места, в разорванном грязно-белом халате с

большими счетами в правой руке подбежала к сидевшему в 10 мет-

рах от Монзикова капитану и крича на всю столовую смачно вреза-

ла счетами по лицу. Затем схватила стоявший рядом стакан и плес-

нула по-жириновски в лицо своему мнимому обидчику.

- Мужики! Эта сучка совсем охренела! Меня обхамила, капи-

тана избивает! – Монзиков поглядывал то на одного, то на другого

своего соседа.

- Наверное, у нее месячные? – высказал предположение сосед

Монзикова слева.

- А может, чего-нибудь съела, а? – сказал сосед справа.

- Я думаю, у них это - национальное! – Монзиков с улыбкой

посмотрел сначала на одного, потом на другого.

- Что значит национальное? – бросив ложку в тарелку с супом,

спросил с легким акцентом сосед слева.

- А? – подключился сосед справа.

- Мужики! А вы разве удмурты? – быстро спохватился Мон-

зиков.

- А ты то кем будешь, а? – не унимался сосед слева.

- А! Наших бьют! – закричал Монзиков, и что было сил, рва-

нул из-за стола.

Началась обычная драка. Били всех, кто был в радиусе 50 мет-

ров от кассирши. Объективности ради надо заметить, что еще не-

сколько лет тому назад такого даже и представить себе было нель-

зя. Но сейчас, когда плоды демократии давали о себе знать на каж-

дом углу, потасовки становились довольно обычным явлением.

Придя в казарму, Монзиков достал бутылку Рояля, стакан и

стал внимательно изучать учебное расписание на следующую неде-

лю. День выдался трудный. Надо было снять напряжение. В комна-

45

те с Монзиковым жили капитан из г. Владимира и старший лейте-

нант из Краснодарского края. Краснодарец Курченко был лет на

десять моложе Монзикова, но в спиртном вопросе имел большую

квалификацию. Марценюк из Владимира все время повторял, что

он не пьет, но запросто, на халяву, мог выкушать литр водки без

какой-либо закуски.

Раздавив литр спирта с соседями-жильцами, Монзиков уда-

рился в воспоминания.

Дело было в феврале. Погода стояла отвратительная. Монзи-

ков работал тогда зам.начальника отряда и одних только заключен-

ных у него было более 250 человек.

- Представляешь, значит, сижу я, это, и вдруг – бац! Влетает в

окно камень, завернутый в тряпку. Я разворачиваю, а там – малява.

– Монзиков посмотрел на Марценюка, отпил немного спирта, заку-

рил.

- Так уж и записка? – Марценюк тоже хлебнул спирта, но по-

перхнулся и начал истошно кашлять. Собутыльники решили ему

помочь и прошлись что было сил по спине кулаками. Кашель мо-

ментально перешел в стонущий вопль.

- Ладно, слушай. Значит, стал я читать записку, а в тот момент

раздается стук в дверь. Заходит дневальный и докладывает, что

некто Гога, из под Жмеринки, хочет меня видеть. Я быстро встаю и

иду к нему в барак.

- А чего в записке-то было? – перебил Монзикова Курченко.

- Не спеши! Спешка нужна только при поносе и при ловле

блох. Иногда при пожаре. Понимаешь мою мысль? Догнал? – Мон-

зиков сильно затянулся дымом и продолжил.

- Прихожу я к Гоге, значит, а он мне и говорит.

- Ну что, начальник, согласен?

- Не понял? Ты о чем?

- Ты что ж это, читать разучился, а? Тебе ж только что маляву

передали.

А я же ее так и не успел прочесть. Думаю, ладно, поговорим с

тобой не у тебя, а у меня. Я и говорю тогда:

- Зайди ко мне после ужина, поговорим.

- Зайду! – Гога пристально взглянул на меня.

Когда я вернулся к себе, то ни камня, ни тряпки, ни записки в

кабинете не было. В окне стояло нормальное стекло. Я подошел к

46

окну. Замазка была свежей, но никаких следов битого стекла или

еще чего-нибудь не было.

После ужина пришел Гога.

- Ну что, Гога, поговорим?

- А чего с тобой говорить? Ты скажи только да или нет.

- Кто тут начальник, ты или я? А?

- Сам подумай, - Гога нахально смотрел на меня.

- Петренко! Уведите заключенного! – скомандовал я дневаль-

ному.

Оставшись наедине, я начал вспоминать последние события

недели. Сначала, в понедельник, пропали двое заключенных. Во

вторник, когда приехала комиссия, у двух из трех проверяющих

членов пропало табельное оружие. И это все при мощнейшей охра-