Romanovskaja Olga - Volcodlak

не чаяла, что будет так просто. Думала, придётся искать, обшарить всю Властену, - а

мерзавец нашёлся сам, вместе с другими решал её судьбу. Нет, не вспомнил: с чего бы

ему помнить какого-то волкодлака? Да и убитого Дажея Стратарх Железняк бы не

вспомнил: вся нечисть на одно лицо. Зато у Ирис память была отменная. Он мог

постареть, изменить внешность, но запах, запах остался прежним.

Когда оборотница устроила тот спектакль с чувствами, надеялась, что Рош её

заберёт. За столько месяцев она успела изучить его. Нет, не во всём солгала, но в конце

играла осмысленно, ради одной цели – выбраться туда, откуда можно сбежать. Вернее, откуда будет хоть какой-то шанс сбежать.

Луна оказалась благосклонна к своей дочери, заставив Роша позабыть об окне.

Наверное, ему и в голову не пришло, что кто-то откроет его в студёную пору. А Ирис

пришло. По дыханию определив, что колдун крепко спит (спасибо огненной воде), оборотница осторожно выставила вторую раму и распахнула окно. Волкодлачья ловкость

никуда не делась, так что она без труда приземлилась и дёрнула за верёвку, которую

заранее привязала к окну.

Безусловно, щёлка осталась, поднимись ветер – окно разбудит Роша, да и простой

сквозняк опасен, но нужно когда-то начинать, у неё в запасе мало времени.

Ирис не ожидала, что всё будет так просто, что наткнётся в студёном воздухе на

нужный запах, словно по ниточке, дойдёт по нему до дома Железняка, оставаясь

незамеченной архимагом.

Чтобы не стесняла движений, оборотница избавилась от одежды, отправилась на

охоту налегке. Азарт согревал кровь, не давал замёрзнуть.

Железняк оказался беспечным: оставил окно в спальню приоткрытым. Щёлки

хватило, чтобы просунуть руку и отомкнуть запор.

От близости долгожданной мести спазмами сводило горло. Что дальше – всё равно, только раздавить, уничтожить врага. Ведь много лет в душе хоронила, лелеяла мечту о

крови – теперь либо она, либо он, но всё кончится.

Промелькнула на подкорке сознания мысль о том, что Рош уже хватился её, что

видели её, что снег и ветер выдадут. Промелькнула и не тронула. Разве что Аглая бы не

замёрзла, но вроде укутала она её.

Усмехнулась – а чего переживать-то, если давно маги приговорили. Что так, что этак

заморят. Умирать лучше на свободе, вольной птицей. Жаль только, что зелье

оборачиваться не даёт, только ведь колдун его не подновлял, а действия снадобья –

сутки. Дотерпеть, потом помучиться немного от боли – и неизвестно, кто кого.

Архимаг проснулся, в сознании встретил врага, только не помогло. Не успел встать

с постели, промахнулся спросонья, лишь опалив волосы, а Ирис уже стояла в изголовье

его кровати. Время на неё работало, поздно пробудился Стратарх, минутой бы раньше, когда оборотница в окно влезала. Но, увы, даже архимаги не застрахованы от смерти.

Зная, чародей какой силы перед ней, Ирис не стала играть в «кошки мышки», а, увернувшись от заклинания, ухватилась за тяжёлую статуэтку на прикроватном столике и

опустила её на голову Стратарха. Убить не убила, но ранила, залила кровью глаза.

Оборотница с упоением душила врага. Совсем несложно и быстро, когда не

мучаешь жертву. Руки у неё сильные, свернуть шею не составит труда.

Сопротивление архимага ослабло, голова болталась, словно у сломанной куклы.

Ирис выдохнула, перевела дух, глянула на синяки и царапины, оставшиеся на

память от Стратарха. Слишком легко, даже не верится. Или дом делает людей

беспечными? Хотя оборотница с давних пор знала, что беззащитнее всего они в ночные

часы. Реакция слабеет, разум спит… Архимаг и поплатился. О чарах не следовало

забывать.

Взвалив тело Стратарха на плечи, Ирис перетащила его к лестнице и с

удовольствием скинула вниз, постаравшись, чтобы оно пересчитало все ступеньки. После

вернулась в спальню и подтёрла простынёй кровавые следы.

Поморщилась и выругалась, обнаружив, что прозевала ранку у основания шеи: не

заметила в запале мести, что архимаг оставил и серьёзную отметину.

Собственная кровь мелкими каплями катилась по хребту. Оборотница поспешно

обтёрлась и скользнула обратно к окну. Ничего, в гостинице, в сумке Роша, есть её

чудодейственная мазь – быстро залечит до рубца. Серебра в ранке нет, проблем быть не

должно.

До гостиницы бежала стремглав. Собственно, не вернулась бы, кабы не Аглая. Не

могла Ирис бросить дочь, ради этого медведю в лапы полезешь.