Лебон Г. - Психология толп

ней жизни в душе рас, находившихся в совершенно других условиях существования. Когда люди революции копировали

древних греков и римлян, разве они не придавали словам древних именно тот смысл, которого у них никогда не было?

Какое сходство может, например, существовать между учреждениями древних греков и теми, которые в наше время

носят аналогичные названия? Чем была в те времена республика, как не учреждением, аристократическим по существу, собранием маленьких деспотов, господствующих над толпой рабов, находящихся в самом абсолютном подчинении? Эти

коммунальные аристократии, опирающиеся на рабство, не могли бы существовать и одной минуты без него.

А слово «свобода», разве оно могло означать то же самое, что означает теперь, в такую эпоху, когда даже не предпо-

лагалась возможность свободно мыслить и не было более великого и более редкого преступления, как рассуждения о

богах, законах и обычаях государства? Слово «отечество», например, в душе какого-нибудь афинянина или спартанца

было только культом Афин или Спарты, а вовсе не целой Греции, состоявшей из соперничающих между собой городов, ведших постоянную войну друг с другом. Какой смысл имело это же самое слово «отечество» у древних галлов, разде-

ленных на соперничающие племена, отличавшиеся своей расой, языком и религией, и легко побежденных Цезарем, так

как он постоянно имел среди них союзников? Только Рим дал галлам отечество, доставив им политическое и религиоз-

ное единство. Даже не заглядывая так далеко, мы видим, что всего лишь два столетия назад слово «отечество» понима-

лось совсем не так, как теперь, французскими аристократами вроде великого Конде, которые вступили в союз с ино-

странцами против своего монарха. И разве то же самое слово не имело другого смысла для эмигрантов, думавших, что

они повинуются законам чести, сражаясь против Франции? Со своей точки зрения они, без сомнения, повиновались

этим законам, ибо феодальный закон прикрепляет вассала к его властелину, а не к земле, и, следовательно, где находит-

ся этот властелин, там и есть истинное отечество.

Очень многочисленны слова, смысл которых изменился подобным образом, и добраться до первоначального их

смысла вовсе не легко. Справедливо говорят, что надо много прочесть, прежде чем в состоянии будешь сколько-

нибудь уяснить себе, что означали для наших предков такие слова, как король и королевская фамилия. Что же можно

сказать относительно более сложных терминов?

Итак, значение слов бывает непостоянным, временным и меняется сообразно векам и народам. Если мы хотим дейст-

вовать этими словами на толпу, то, прежде всего, должны знать, что они означают в данную минуту, а никак не то, что

они некогда означали, или могут означать для индивидов, обладающих другой духовной организацией.

Таким образом, когда после разных политических переговоров и перемен религиозных верований в толпе возникает

глубокая антипатия к образам, вызываемым известными словами, то первой обязанностью настоящего государственного

человека должно быть изменение слов. При этом он, разумеется, не должен касаться сущности вещей, так как эти по-66

следние слишком тесно связаны с наследственной организацией народа, чтобы их можно было изменить. Рассудитель-

ный Токвиль давно уже обращал внимание на то, что труды консульства и империи состояли, главным образом, в том, чтобы нарядить в новые слова большинство учреждений прошлого, т. е. заменить слова, вызывавшие неприятные обра-

зы в воображении толпы, другими, новизна которых мешала появлению этих образов. Так изменены были, например, названия налогов, хотя налоги и сборы остались по существу те же.

Самой главной обязанностью государственных людей должно быть, следовательно, переименование и поименование

популярными или же нейтральными названиями тех вещей, которых толпа уже не выносит более под их прежними име-

нами. Могущество слов так велико, что стоит только придумать изысканные названия для каких-нибудь самых отврати-

тельных вещей, чтобы толпа тотчас же приняла их. Тэн справедливо замечает, что именно призывая свободу и братство,

— слова очень популярные в те времена, — якобинцы могли «водворить деспотизм, достойный Дагомеи, суд, достой-

ный инквизиции, и организовать человеческие гекатомбы, напоминающие гекатомбы древней Мексики». Искусство

правителей, а также адвокатов, именно и заключается в том, чтобы уметь обращаться со словами. Главная трудность