Шри Баба - ЛЕТНИЕ ЛИВНИ В БРИНДАВАНЕ 1974

наносить краску на глазное яблоко, ибо всем известно, что оно не приемлет краску. Поэтому в

Шастрах говорится о том, что наше в и дение мира должно быть чистым и незамутненным и не

оскверняться ложными и темными картинами. Одно из значений слова джняна – в и дение. Шрути

учат нас, что истинное в и дение – это осознание аспекта нон-дуализма – недвойственности. Слово

“зрение” мы обычно связываем только с глазами – теми единственными органами, что наделены

способностью видеть, но наше в и дение на самом деле – это джняна дришти (в и дение мудрости) и

должно идти изнутри. Кроме этого, наше зрение учит нас и другому. Если кто-нибудь стоит прямо

перед нами, мы видим свое отражение в глазах этого человека, и он видит свое отражение в

наших глазах, то есть глаза являются своего рода зеркалом. Если мы хотим увидеть Бога, то

зеркалом для этого должно послужить око мудрости. Когда хотим рассмотреть что-нибудь в

окружающем мире, то широко открываем глаза. Если плохо видим, то используем очки. Но когда

входим в храм, чтобы лицезреть Бога, мы закрываем глаза и склоняемся в почтении. Что это

значит? Наш обычный глаз как простой физический орган не поможет нам увидеть Бога. Для

этого нам понадобится око мудрости – джняна нетра . Вы закрываете глаза, и это означает ваше

понимание того, что обыкновенные глаза неспособны увидеть Бога. Из этого следует, что все, что

видно простым глазом, иллюзорно и призрачно, и только те, кто смотрит на Меня оком мудрости, могут увидеть Мой истинный облик.

109

При дворе царя Джанаки было заведено приглашать ученых мужей и устраивать между ними

диспуты. По установленным правилам беседу можно было вести тремя способами. Первый из них

– это спор, или обмен репликами, второй – джальпа (цитирование), третий – тарка , или логика.

Первый заключался в том, что говорящий должен был тщательно взвесить то, что он собирался

сказать, и имел право использовать все свое красноречие, чтобы в споре выявить истину. Во

время джальпы , второго типа дискуссии, разрешалось цитировать Шастры и другие священные

книги, подкрепляя таким образом свои мысли. Третий способ, тарка , подразумевал глубокие

логические рассуждения, основанные на знании Вед. Тарка требовала от говорящих всестороннего

анализа и логических доказательств, имеющих в основе авторитет Вед. Итак, были сделаны все

приготовления к очередному диспуту. Ко двору Джанаки обычно съезжались именитые и

прославленные ученые мужи. Их мудрость была отмечена высокими званиями и титулами, и они

носили особый знак – рудракшу , символ учености и компетентности. Среди гостей был некий

Аштавакра (букв. – “кривой в восьми местах”), он был молод и уверен в себе. Он явился ко двору с

намерением участвовать в состязании, и, увидев его, знаменитые мудрецы подумали, что им не

пристало унижать свое достоинство спором со столь юным участником. Их поведение говорило о

высокомерии и гордыне. Всеми способами они пытались не допустить Аштавакру к участию в

диспуте. Но молодой человек был очень упрям. Он обратился прямо к самому царю Джанаке, и тот

удовлетворил его просьбу. Как только Аштавакра появился в зале, все пандиты в один голос

начали громко смеяться. Но Аштавакра так же громко расхохотался в ответ. Мудрецы очень

удивились, ведь они считали, что у них есть веская причина для смеха, но никак не могли понять, почему это делает Аштавакра. Тогда один из мудрецов остановил его и спросил, почему он

смеется, – ведь сами они смеются потому, что никто не в силах сдержать смеха при виде кривой и

скособоченной фигуры Аштавакры . Юноша ответил, что если присутствующие пожелают, он готов

объяснить причину своего смеха. Он сказал, что пришел ко двору Джанаки, чтобы участвовать в

диспуте, на котором, как он узнал, должны присутствовать очень умные и образованные люди; но

увидев, как ошибся царь Джанака, пригласив вместо истинных мудрецов глупцов и невежд, не

смог удержаться от смеха. Когда Аштавакра употребил сильное слово мала , означающее, помимо

прочего, “сапожник”, мудрецами овладела ярость. Тогда молодой человек объяснил, что только

сапожники знают истинный толк в коже, из которой мастерят обувь, а собравшиеся здесь ведут

себя как сапожники, обращая внимание лишь на внешнюю оболочку.