Калинина Наталья - Стеклянный омут

Ее мысленные, а может, уже и не мысленные мольбы к Хозяйке оказались услышанными. Только не за руку ее взяла та, как Рита ожидала, а приняла в свои объятия. Словно проникла в нее, заполнила собой. И направила — не к островку, где двое мужчин отбивались от страшных птиц, а к тому месту за островком, где по воде расползалось черное и маслянистое, будто мазутное, пятно.

Когда Рита достигла пятна, ей послышался отдаленный звук, похожий на шум моторной лодки. Но она, не раздумывая и не задерживаясь, нырнула.

Ее вертело и швыряло в воронке, пару раз перевернуло через голову, но она упрямо продолжала плыть ко дну — к тому месту, где из разверзшейся трещины сочилось в воду что-то черное. Пока не коснулась дна ладонями, упершись ими по обе от трещины стороны. Найдет она силы: ради Лики готова и горы свернуть. Что там эта трещина... Следит она за этим разломом уже века. Хозяйка. Закрыла бы раз и навсегда, да обрела бы покой, но сил столько раньше не накапливалось...

Мелькали, прокручиваясь в обратном порядке, все ее прошлые жизни. Валентина, Прасковья, Марфа, София... Имен-то сколько у нее было, все не счесть, а зовется лишь одним — Хранительницей. Да иногда — Хозяйкой. Оставит она себе последнее имя... Впрочем, нет. Закрыты врата, нет нужды больше в Хозяйке. И в чужом имени нужды ей тоже нет.

Рита вдруг почувствовала, как ее рвануло вверх. Ну это и понятно: душа, видимо, оставила тело и полетела в небо. Ей очень хотелось, чтобы в небо. В аду она уже побывала. Из любопытства теперь бы и в рай заглянуть...

— Рановато еще туда, - сказал ей боженька голосом Михаила. И вполне ощутимо, не по-божески отлупил ее по щекам.

Она открыла глаза и увидела, что лежит на островке, рядом сидит Михаил, с ним еще какие-то мужики, до поясов раздетые.

— Очнулась, русалка, — буркнул Михаил. — Говорил же тебе, сиди на берегу! Черт тебя понес... Еле успели выловить.

— Это Виктор ее заметил! Лодка-то прямо на нее неслась. Сбить бы могли, да она под воду резко ушла, — проворчал сердито незнакомый Рите пожилой мужчина.

— Дак чуть и не утопла-то, — вторил ему другой мужик.

Михаил, не обращая на их ворчание внимания, накидывал на плечи Риты уже какое-то пахнущее рыбой одеяло.

— Погрейся пока... Идти можешь, или тебя отнести в лодку?

— Могу, — кивнула Рита. Не хватало еще, чтобы он ее нес! Лицо у Михаила было расцарапанным и в крови — досталось от птиц. Руки также — в бороздах.

— А... остальные? — испуганно пискнула Рита.

— На берегу уже давно. На другой лодке отвезли. Ваш Олег из деревни хорошую подмогу привел. Не знаю, что он там наговорил, но народ на двух лодках прибыл вовремя. Все в порядке и с Ликой, и Павлом. Если не считать царапин, конечно. Да переохлаждения. Вода-то холодная! Но, главное, живы. Ты-то мне скажи, чего ослушалась? Зачем в воду полезла? Хлопот только прибавила...

— Я... Я хотела не прибавить, а убавить, — испуганно пролепетала Рита.

— Ну-ну, — сердито сказал Михаил. И вдруг привлек ее к себе, крепко прижал и уткнулся ей лицом в затылок. — Дурочка. Если бы еще ты утонула...

Он не договорил, отстранился от нее и, не слушая ее протестов, подхватил на руки и понес в лодку.

По дороге к берегу Рита шепотом рассказала обнимающему ее Михаилу про свои приключения.

— Не знаю только, почему Хозяйка раньше не закрыла эти ворота...

— Сил у нее не хватало, — также шепотом ответил Михаил. — Все шло по одной схеме: кто-то один за кого-то погибал, и все. А то, что сегодня произошло, сломало эту схему. Мы, как в той сказке про Репку — дедка за бабку, бабка — за внучку... Лика — за Павла, я — за Павла и Лику, Павел — за Лику а ты вообще за всех нас. Видимо, такое коллективное самопожертвование дало Хозяйке достаточно сил, чтобы закрыть врата навсегда.

Эпилог

Рите в этот день пришлось задержаться после уроков, чтобы провести воспитательную работу. Видимо, почувствовав приближение летних каникул, ее подопечные из 9-го «В» вновь принялись за свои кудесничества. В изобретательности им не откажешь. Последнюю выходку совершили как раз перед праздниками. «Побрили» Менделеева, вернее, его портрет на периодической таблице в кабинете химии: взобрались на стул, чтобы дотянуться до висевшей на стене таблице, и аккуратно соскоблили лезвием бороду. Так что периодическую таблицу теперь украшал портрет значительно помолодевшего без бороды ученого.

И еще Рите пришлось разбираться с устроителями «аттракциона» «музыкальная шкатулка». «Шкатулкой» послужил кабинет алгебры, а жертвой — математичка Лина Геннадьевна, истеричная, надо заметить, особа.