Unknown - oruzheinik-2

Находясь под впечатлением, вернее окунувшись в воспоминания, которые нежданно-негаданно нахлынули от только что прочитанных строк, я спустился на первый этаж. И вот тут-то замер как вкопанный. Прямо передо мной на квадрате стены, освещенном падающим из окна снопом света, поблескивала большими печатными буквами темно-красная надпись. Всего три размашисто, будто в спешке написанных слова: “Помни о кораблях”. Вроде бы ничего не значащая фраза, и ко мне она никакого отношения не имеет. Написал какой-то моряк смерть как тоскующий по морю. Но только вот почему я уже целую минуту стою здесь и как заклинание повторяю: “Помни о кораблях”? Что это за надпись? Что в ней такого? Кто написал? Когда?

Словно пытаясь ответить на последний из своих вопросов, я подошел к стене и прикоснулся к первой букве. Палец слегка прилип к краске, а когда я оторвал его, оказался измазанным в красную субстанцию. Субстанция… Именно субстанция. У меня язык не поворачивался назвать это краской. Скорее… Цирк-зоопарк, да это действительно походило на кровь. Достаточно свежую, не успевшую еще до конца свернуться кровь.

Первым моим порывом было облизнуть палец и попробовать ее на вкус. Но я вовремя одумался. Мало ли чья это кровь. Ну и что, что она красная. У некоторых тварей в венах течет такое, что… Стоп! — Приказал я самому себе. Что это ты, Григорич, понавыдумывал? Откуда здесь взяться крови, да еще свежей? Краска это. Понял, краска! Так что засунь куда подальше эту свою идиотскую фантазию и шуруй заниматься делом.

Точно… Заниматься делом… Я вспомнил о БТРе, о том, что меня ждут и устыдился своей мнительности и впечатлительности. Повернулся к выходу из подъезда, сделал пару шагов, но все же не удержался и оглянулся назад. “Помни о кораблях”, — прочитал я в последний раз странную надпись. Что же это все-таки могло значить? Так и не отыскав ответа, я пожал плечами и резонно рассудил, что неизвестный автор обращался явно не ко мне.

Прохладный ветер и дневной свет быстро отогнали все посторонние мысли. Осталась лишь одна, главная — каким таким макаром вырвать бронетранспортер из каменных тисков?

Когда я подошел к воротам, то понял, что времени поразмыслить у меня будет предостаточно. Завал позади БТРа разобрали только наполовину. Загребельный и Нестеров, рыча и матерясь, ворочали камни, бревна и листы железа, заодно подгоняя своих взмыленных подчиненных.

Глядя на милиционера я немало удивился. Цирк-зоопарк, человек только-только выкарабкался с того света, а как работает! Майор иногда хватался за такие предметы, которые были не под силу даже здоровяку Лешему. И самое удивительное, что он их поднимал, выдергивал из тела баррикады и отшвыривал прочь. Правда, справедливости ради следует отметить, что потом Анатолий долго отдувался. Но черт побери, от этого его трудовые подвиги выглядели ничуть не мельче.

Само собой, оставаться в стороне и безучастно взирать на то, как надрываются мои товарищи было просто невозможно. Тогда я повесил автомат за спину и принялся как мог помогать. За большие и тяжелые предметы, естественно, не хватался, а вот кирпичи мне были вполне под силу. Глядя на эти старания, Леший ничего не сказал, только лишь неопределенно покачал головой. Зато милиционер поинтересовался:

— Ну, ты как? В порядке?

— Нормально.

Я был благодарен Анатолию за этот вопрос. Все-таки в нем содержалось не только недоумение, а еще и беспокойство за раба божьего Максима. Данный факт вселял надежду, что, может быть, когда-нибудь мы снова сможем назваться друзьями.

Как ни странно мое появление привнесло в коллектив некое спокойствие и уравновешенность. Дальше работали молча, размеренно и слаженно, как хорошо отрегулированная машина. Результат этого не замедлил проявиться. Где-то минут через тридцать на свет показалась заслонка водометного двигателя. А за следующие четверть часа мы, наконец, высвободили задние колеса.

Глянув на правую шину, я сокрушенно вздохнул. Вся она была в глубоких рытвинах и порывах, из которых торчали нити стального корда. Вьюнок, гад, постарался! Именно от цепкой хватки его вредоносных щупалец и остались эти отметины. Хорошо, что повреждено только заднее колесо, которому сейчас не предстояла жестокая схватка с грудами острых камней.

— Все, Максим, пора пробовать, — Леший похлопал меня по плечу. — Давай, танкист, заводись!

— Угу, — я кивнул и, даже не поглядев на приятеля, полез на спину своей старой боевой машины.