Unknown - oruzheinik-2

— Рассредоточиться. Цепью. Дистанция десять метров. Двигаемся в сторону убежища. Смотрите, не вляпайтесь в кровь наездников. Бегом…

Я не дал ему произнести “марш”.

— Андрей, ворота…! Запереть бы.

Леший отрицательно покачал головой:

— Вдевятером мы “Камаз” не сдвинем. Надо скорее добраться до убежища. Глядишь, и отыщем помощников для этой работенки.

— Не пойдет, — заупрямился я. — Пока будем мотаться туда-сюда, внутрь периметра всякой нечисти видимо-невидимо набьется. Так что лучше оставайтесь здесь и держите вход. А я… — дойдя до этого места, я оттолкнул плечо Сергея Чаусова, который, несмотря на все мои успехи, продолжал подстраховывать и опекать покалеченного полковника бронетанковых войск, — … а я тем временем попробую постучаться в убежище.

На лице Загребельного отразилось сомнение. В этом предложении конечно же был свой резон, но отпускать меня самого Леший не решался. Пара наездников на входе это далеко не все твари, которые могли просочиться внутрь.

— Ничего со мной не случится. Убежище ведь вон оно… — я мотнул головой в сторону блочной четырнадцатиэтажки, выглядывающей из-за трехэтажного здания, в котором еще вчера размещался штаб Крайчека. — Метров двести пятьдесят, не более.

Я очень надеялся, что мое предложение будет принято. И это не только потому, что оно по всем статьям обставляло план Лешего. Был у меня тут и личный интерес. Там, в убежище, вполне вероятно находился один человек, с которым я бы хотел выяснить отношения с глазу на глаз, без косых оценивающих взглядов Лешего и его команды.

— Один не пойдешь, — Загребельный все же сдался, но поставил свое условие.

— Ну тогда дай мне… — я помедлил, подбирая подходящую кандидатуру.

— Товарищ командир, разрешите, я пойду с дядей Максимом? — звонкий мальчишеский голос заставил всех обернуться.

Пашка стоял рядом со своей сестры и носком ботинка колупал землю.

— У ворот, от меня толку мало, — пояснил пацан. — Автомат у меня короткий. Он для ближнего боя, а совсем не для того, чтобы издаля зверей бить. Только патроны зря тратить буду.

Это конечно была правда, но всем сразу стало понятно, что основная причина Пашкиного рвения кроется совсем в ином. Скучно ему тут в охранении. Куда приятней прогуляться в убежище, и, если там остались его старые знакомые, произвести на них эффект своим неожиданным появлением.

— Годится, возьму Павла, — не раздумывая, согласился я. Парень частично был в курсе моей истории и при беседе с Нестеровым не станет задавать ненужных вопросов.

— Ладно, шуруйте. Только быстро, — Леший поморщился. — А то что-то не нравится мне эта тишина.

— Во-первых, рано еще, только-только рассвело, — я постарался успокоить приятеля. — А во-вторых, Главный пообещал, что кентавры пока нам досаждать не будут.

— Это я помню, — Андрюха кивнул. — Но все равно как-то беспокойно на душе. Чутье что ли? — После этого, заданного самому себе вопроса, Загребельный махнул рукой, как бы отгоняя дурные предчувствия. — А, ладно… черт с ним. Все к воротам! Живо!

Бойцы мигом кинулись исполнять приказ командира. Все, кроме одного. Лиза, слегка прихрамывая, подошла к нам.

— Максим, поосторожней там, пожалуйста, — юный снайпер обняла меня, прижалась и украдкой прошептала на ухо: — Я так соскучилась.

— Я тоже, — шепнул я в ответ, и это по сути стало нашим первым объяснением в любви. Затем я оторвал девушку от себя и, заглянув ей в глаза, шутливо пояснил: — Нам, между прочим, надо всего лишь в соседний дом сходить, так что все эти прощания ни к чему. Через полчаса увидимся.

— А я с тобой не прощаюсь. Я с тобой здороваюсь, — не растерялась Лиза. — А то как-то при всех неудобно было.

— Тогда ладно.

Я притянул девушку к себе и быстро поцеловал. В губы поцеловал. И это был наш первый настоящий поцелуй. День видать сегодня такой, многое делается впервые.

— Еще, — попросила Лиза.

Я поцеловал ее еще, но только на этот раз в курносый носик.

— Ой, началось! — простонал скучавший рядом Пашка. Сказано это было так, словно он уже основательно устал от наших вечных нежностей. Получилось забавно, и мы с Лизой прыснули от смеха.

— Пора, товарищ полковник, — пятнадцатилетний пацан напустил на себя важности.

— Ну, пошли, коль пора, — я подмигнул девушке, поудобней перехватил “Калаш” и сделал первый шаг вглубь поселка.

Пару минут мы шли молча, пока не добрели до места, где начиналась россыпь конфискованных у Одинцовцев вещей.