Unknown - oruzheinik-2

В который раз я оглядел защитную установку и теперь уже окончательно решил, что применять ее мы будем только в крайнем случае. В самом крайнем случае! Если уж прижмет по настоящему, и дальше только на тот свет.

Странное дело, при мысли о смерти вновь вспомнилась теория товарища Серебрянцева. Вот ведь привязалась, проклятая! Теперь и помереть спокойно не даст. Все будет нашептывать, что, лежа на смертном одре, ты перетекаешь из одного состояния в другое. Вот бы все наоборот! Не мы во что-то, а что-то в нас. Зарядка, как с аккумулятором.

Глупые мысли, наивные желания и я даже знал откуда они возникли в моей башке. Причиной был Пашка, который вопреки всем правилам и законам медицины поднялся на ноги. Пацану, конечно, влили всю ту химию, что мы раздобыли у бандитов, но она не могла подействовать так быстро. Маннитол это же не живая вода, в самом-то деле! Должны были пройти недели. Однако недель не потребовалось. Пашка уже слоняется по больнице. Я потолковал с врачом и получил ответ, что они ошиблись в оценке травмы и поставили пациенту более тяжелый диагноз. Возможно все это и так, но только странное совпадение: два кристалла из числа тех, что я подсунул мальчишке под голову, потухли, превратились в бесцветные стеклянные шарики. Энергия их иссякла. Может бесследно улетучилась в космос, а может…

Пока я занимался переборкой, а может подтасовкой фактов, Загребельный, Серебрянцев и Блюмер выясняли стоит ли испытывать щит в условиях закрытой мастерской. К единому мнению они так и не пришли, а поэтому стали искать свежий взгляд на проблему:

— Каково ваше мнение, товарищ полковник? — продолжая восседать на броне, Серебрянцев развернулся в мою сторону.

— Мое?

— Ну да, ваше. Вы ведь тоже инженер.

— Инженер… спору нет, — я с сомнением почесал затылок. — А когда система будет готова?

— Собственно говоря уже готова, — закивал Ипатич и тут же попросил у Загребельного: — Андрей Кириллович, голубчик, подайте-ка сюда вон тот кабелек… Да-да, тот самый, за который вы давеча так пренебрежительно дергали.

— Да не дергал я…

Леший смущенно взял серебристую экранированную змею за шкирку и подал ее наверх. Серебрянцев поблагодарил и тут же ловко подсоединил кабель к блоку с ничего не говорящей мне аббревиатурой «ЦДМП» на крышке.

— Вот теперь точно все, — старик потер руки. Затем он повернулся к Блюмеру и попросил: — Сережа, если не сложно, запустите тестирование. Следует выяснить как вписались наши с вами доработки в общую схему.

Блюмер молча кивнул и вновь скрылся в люке. Буквально через несколько секунд к рокоту работающего на холостых оборотах двигателя добавилось низкое тихое гудение, будто целый пчелиный рой запустили порезвиться в пустую автоцистерну.

Леший словно прореагировал на появление этого звука и тут же схватился за карман своего бушлата. Лицо его вмиг превратилось в маску из угрюмого серого камня.

— Что за чертовщина? — прошипел он.

— Ты чего? — беспокойство друга передалось и мне.

— Да рамка эта твоя… похоже среагировала, — Андрюха полез в карман.

— Рамка?

— Она самая. Я ее из вещичек Лизы выудил… ну из тех, что она у Зураба оставила.

Загребельный наконец выдернул руку из кармана и продемонстрировал всем нам хорошо знакомую пластиковую коробочку. Под прозрачным оргстеклом действительно вращалась голубая рамка. Причем быстро так вращалась. Но самое интересное заключалось в том, что скорость этого вращения явно нарастала.

— Погодите-погодите! — запротестовал Серебрянцев. — Ничего подобного происходить не должно. Поле щита наоборот противодействует пространственно-временным изменениям.

— Но ведь происходит, — Леший стал с опаской оглядываться по сторонам.

— Точно что-то происходит, — подтвердил я, когда понял что ангар, в котором находилась мастерская, начинает понемногу дрожать.

Эту вибрацию заметили и другие рабочие. Они выключали оборудование, откладывали инструменты и стекались к центру мастерской, подальше от уже ходящих ходуном стен. Кто-то громко и пронзительно выкрикнул «Землетрясение!». Этот вопль вызвал панику, и человек десять ринулись к выходу.

Только уйти они не успели. Отрезая людей от ворот, прямо из пустоты быстро формировался сгусток чернильно-черного мрака. Складывалось впечатление, что прямо у нас на глазах рвалось пространство, и из этой дыры, шевеля десятками гибких, необычайно подвижных щупалец, стал выбираться гигантский спрут. Тьма прибывала все быстрее и быстрее. Она заполнила собой уже чуть ли не треть ангара. Те несчастные, до которых дотянулись страшные черные протуберанцы, исчезли. Они словно сгорели в доли секунды, превратились в крупные хлопья серого пепла. Пепел! Когда-то я уже видел этот пепел, чувствовал его горьковатый запах, ощущал его хруст на своих ладонях.