Блохин Николай - Пепел

– Мы в сво-бод-ном государстве! – ответил за всех полковник. – И поем, что хотим. Вы лучше, сударь, следите за непозволительной при даме матерщине своих подчиненных! Кстати, непонятно, кто вы такие, и по какому праву на нас направлены винтовки?

Понятное дело, что полковнику все было понятно, но надо было что-то говорить, любой разговор любого противника в таких ситуациях отвлекает…

«Один выстрел успею сделать, то, что под шляпой – раскрою… У штабс-капитана оружие явно есть…»

Почти без движения губ проговорил тихо штабс-капитану:

– Твой самый левый, и сразу на пол… Сашу под колеса…

«А там как Бог даст», – уже про себя подумал полковник.

Человек в лапсердаке злорадно улыбался, он упивался своим всевластием над этими чуждыми элементами делу его жизни. Окончательному упитию мешала выпирающая наглость и небоязнь этих элементов, в том числе и этой бабы. Как смотрит отмовская стерва!..

– Да, я обязательно накажу своих под-чи-нен-ных за матерщину при даме, – злорадство расползлось совсем уже счастьем. – Матерщинники используют эту даму только один раз, а те, кто не успел отматерщинничать – два. Ребята, есть такие? По-моему нет, так что, ребята, только по одному!

Ребята хором заржали, а тот, кого назвали боцманом, опять за свое:

– Да хватит и одного, комиссар! Давай ее сюда!

– Тихо, боцман. В нашей сво-бод-ной стране, как совершенно правильно сказал господин полковник, все должно быть по закону, а по закону вам, увы, официально положен смертный приговор, согласно указу министра юстиции Керенского, ибо монархическая пропаганда запрещена. За нарушение – то, что я сказал, и отмена смертной казни к лицам данной категории отношения не имеет. И своими злостными криками, уважаемые «божецаряхранители», вы как раз под эту категорию и попали. Ношение Царских вензелей есть тоже монархическая пропаганда. Это приговор. А подписался… вы изволили спросить, кто я такой, представляюсь: член думской фракции ВКП(б), зампред Центробалта, комиссар совдепа Натан Берш.

– Рыба такая есть… – задумчиво сказал барон Штакельберг, на самом деле думая в том же русле, что и полковник, только по-другому: «Только бы стрелять полковник не начал до моего сближения с ними, а уж при сближении этого комиссара обхватим в заложники»…

– А ВКП(б), это что ж такое?

– А ВКП(б), дражайшие монархисты, это Всероссийская Коммунистическая Партия большевиков.

Избыток пытливости в глазах Штакельберга обратился в преизбыток.

– Так вы все большевики? – задумчиво-проникновенно спросил он.

– К вашему несчастью – да!

– А что это вообще такое? Больше… вас больше, чем кого?

– Нас больше, чем всех, – злорадствие плясало на толстых комиссарских губах, – даже, когда нас меньше!.. Гельсингфоргский спецотряд Центробалта по наведению революционного порядка в столице и ее окрестностях свою задачу выполнит. А потом нас ждет Москва.

«Гельсингфоргский?.. А этот, крайний слева, совершенный дебил, стрелять начнет от любого дерганья в его башке, и плевать ему на заложника, уложит его вместе с нами»…

Штакельберг сделал шаг вперед.

– Назад, господин вензелястый!

Штакельберг остановился.

– Гельсингфоргский? А среди вас убийц адмирала Непенина не имеется? – он сделал еще полшага вперед.

– А это которого? – из-за борта приподнялся боцман. – Командфлота? Имеется… – боцманские губы тоже расцветились злорадствием, но до комиссарского его злорадствие не дотягивало. – Нас тут трое. Тяжелый был, гад, еле перевалили за борт. И ты сейчас к нему… жаль, что море далеко, – боцман спрыгнул с грузовика.

– Море я тебе приближу. Перед тем, как «я к нему», я вызываю вас троих на дуэль. И вы мой вызов примите! Перед своей смертью за смерть моего друга я отомщу, – видя, как весь спецотряд слегка обалдел, в том числе и комиссар, Штакельберг продолжал, – Условия такие: вы трое против меня одного. У вас винтовки ваши, но без патронов, штыков хватит, у меня – ничего. Надеюсь, что вы не такие законченные дешевки, чтоб вызов мой не принять.

– Мы в рыцарские игры не играем, господин с вензелями, – злорадствие на губах и в глазах комиссара обратилось в яростную ненависть.

– В том, что вы даже на игры рыцарские не способны, никто не сомневается, и никто вам их не предлагает… – план с заложником ломался.

«…Ну, этих троих обезврежу, полковник, наверняка, будет стрелять в комиссара… значит, за мной те, кто в грузовике. А там как Бог даст… только бы этот дебил слева не начал раньше стрелять…»