– Скажи, а он очистил эту... ну, такую же как ты... у себя.... перед тем, как умер?
Старуха за спиной кашлянула и сказала:
– Я этого не могу знать. Это один Бог знает.
"А как у Него спросить, – подумал было Антоша, но вдруг жгучая, злобная волна яростного протеста выплеснулась откуда-то из потаенных недр его души и целиком заполнила Антошу.
– Плевать мне на тебя и на твоего Бога! – зашипел он, надвинувшись на старуху. – Зачем мне тебя очищать?! Не буду! Шляйся за мной, прилипала вонючая, а вот не буду и все!!
– Твоя воля. Однако, что за бес тебя укусил?
– Великолепно, малыш, отлично, добрый человек. Не слушай эту старую вонючку, – услышал тут Антоша грубый, хриплый голос. Он шел откуда-то сверху, но там никого не было видно.
– Кто это еще? – испуганно спросил Антоша.
– Он самый, – ответила старуха, криво усмехаясь, – легок на помине.
– Кто? – не понял Антоша.
– Да бес, который укусил тебя.
– Я никого не кусаю, старая карга, – раздался опять голос сверху. – Просто мои помыслы гораздо приятнее твоих и сей добрый человек слушает меня, а не тебя. И правильно делает.
"Он назвал меня добрым человеком! Но ведь это вранье. Разве я добрый?!
И, отвечая на Антошины мысли, старуха произнесла, вздохнув:
– Да, да, недобрый человек, он всегда врет, Он отец и создатель всей лжи на земле, но его ложь приятнее многим... Эй! – закричала она, подняв голову кверху. – Я не старая карга. Ты и тут соврал. Я его ровесница, – она протянула руку в сторону обалдело замершего Антоши. – Это твои помыслы, которые он слушал, сделали меня такой. Но я не побоялась, не постыдилась предстать перед ним такой, какая есть. Явись же и ты перед ним, ну, воплотись в какую-нибудь розу-мимозу, у тебя ж это здорово получается. А? Ну! Аа-а!.. Ну тужься, образина, сейчас ты предстанешь таким, каков ты есть на самом деле! Так сделает Бог, которого ты страшишься и от Которого отваживаешь людей. Смотри же, недобрый человек, кого ты слушаешь!
И Антоша увидел. Прямо у него над головой возникло громадное, бесформенное облакообразное существо с невероятно жуткой пастью во всю свою бесформенность. Растерянную злобно-жалобную улыбку изображала эта ужас наводящая пасть. Взгляд огромных парализующих глазищ был непереносим для глаз человеческих. Антоша вскрикнул, закрыл лицо руками и понесся наверх, перепрыгивая через пять ступенек сразу. С разбегу он стукнулся в дверь квартиры, в которой жил, и забарабанил по ней что было сил и руками и ногами. Ему казалось, что чудище устремилось за ним.
Родители вскрикнули разом, когда он ворвался-ввалился в открывшуюся дверь, едва не сбив их с ног. И сразу захлопнул дверь, прижавшись к ней спиной. В голове царил полный хаос. Думать он не мог, говорить не мог и мелко дрожал. Рядом стояла печальная старуха. Родители же пребывали в полной растерянности и немоте, и оторопело таращились на старуху.
– Она говорит, что она – моя совесть, – наконец, вымолвил Антоша, когда понял, что бесформенной образины в квартире нет.
– Чего? – пораженно спросил папа. – Что происходит, Антон? Ты от кого бежал? Кто эта женщина?" Гражданка, вы кто и что вам угодно? В таком виде...
– За вид вы сынка своего спросите. А я и вправду его совесть, – сказала старуха. – На этот раз он правду сказал, хотя он редко ее говорит.
Папа боднул головой слева направо, все еще ничего не понимая. Мама вообще не могла и слова вымолвить. И их вполне можно понять. Представьте себе своих родителей в подобной ситуации.
– Ну, так что же все это значит, Антон, – возвысил, наконец, голос папа, – что тут происходит?!
– А происходит то, – сказала спокойно старуха, – что он сейчас беса увидел во всем его безобразии.
– Кого увидел?
– Беса.
– А это кто, позвольте?
– Эх, – вздохнула старуха. – Эта та злая сила, которой ваш сынок подчиняется все три года своей сознательной жизни. Ага. Ибо с семи лет у человека идет его сознательная жизнь, он уже отвечает за все, что натворил. Так Господь определил – с семи лет. Хоть и отрок, но безответственность кончилась. Нагадил – изволь к ответу. И хорошо, если ответить здесь успеешь.
– Что? Где это "здесь" и что значит "успеешь", – папа наполнялся гневом и уверенность, что пора вместо дурацких вопросов с его стороны силу приложить и вышвырнуть вон эту... Он видел подавленность и потерянность сына и был уверен, что тот того же хочет.
Опять вздохнула старуха и произнесла устало:
– А вот то и значит – мальчик... тот, на которого во гробе вы даже посмотреть не пустили своего сына, он, неизвестно, успел ли ответить здесь, на земле! – вдруг крикнула старуха. – Ответить!
Читать дальше