Козлов Сергей - Отражение

— А ты действительно красивая, — сказала ей Ольга.

— А толку-то!? Если б я еще умела пользоваться этой красотой! Красивых у нас в России с давних времен больше, чем на всем этом тухлом земном шарике, а красотой их, если не мужья-алкоголики пользуются, то пройдохи всемирного масштаба.

Нет, в ней не было и малой доли от эмансипированных прокуренных богемных дамочек, участвующих ныне во многочисленных ток-шоу. Но много было разочарования и обманутости. Вот и играла Ирина в житейскую мудрость, коей до сих пор не накопила. А недостаток ее восполняла за счет прорывающейся через эмоции и речь накипи.

— Вот и я думала, что ничем не хуже красавиц заморских, и рискнула на конкурс красоты объявиться. Специально для этого на достойный купальник деньги у всех занимала. Сначала районный — на ура проскочила! Там его комсомольские функционеры проводили, так им от меня никому не обломилось. Думали, что я вообще полная дура. В сауну после конкурса пригласили. Фигу! Они у нас специалисты по комиссарским телам. Правда, хотели мне на областном подгадить, да не вышло. В жюри тоже похотливые особи сидят.

Вот так и вышла я в купальнике за пятьсот баксов в люди! Смешно?..

— Отнюдь...

Потом на Ирину посыпались предложения от разного рода бульварных изданий, сулили деньги большие и малые, иностранные и советские... И понесло ее... Приехал, правда, отец, пытался неумелым своим языком вразумить дочь, даже мозолистую ладонь к щеке приложил да потом понял, что дочь его уже совсем в другом мире живет. Выпил бутылку водки, прослезился напоследок и уехал со словами: Бог тебе Судья!

Из всех предложений быстро и легко заработать демонстрацией своего тела в различных обрамленьях и без них Ирина выбрала для начала ненавязчивый контракт некого Стасика — менеджера международного агентства топ-моделей. Уж такие у него были документы. Тот предложил сначала не работу, а отдых. Средиземноморский круиз, пробные фотографии, обучение прямо на лайнере... Да и не донимал. Появился всего раз, оставил визитку. Уверен в себе, вежлив, никаких сальностей, деловой стиль. Вот и клюнула.

На теплоходе (довольно третьесортном) все спрашивала про обучение, а Стасик отмахивался — отдыхай покуда. И все в бар девчонок водил, рассказывал о сложностях работы модели, о режиме дня, о диетах... Толково рассказывал. Не с потолка брал и не шапок нахватался. Потому и верилось ему. Вот и грезили ночами в каютах о подиумах и обложках красивых журналов.

Опомнились в Турции. На «специальной» экскурсии, которая закончилась в настоящем зиндане. Продал их всех пятерых Стасик за хорошие деньги, и никакая Советская страна их потом не искала. Загуляли, мол, девки под покровом беспредельной демократии, остались добровольно на Западе или Востоке — кому какое дело?

Турки, у которых бизнес торговли наложницами был отлажен четко, распорядились ими по-разному. Кого сразу в «расход пустили», как товар невысокого, по их мнению, качества. Тешились, что называется, от души. Некоторых, в том числе и Ирину, берегли. Только сфотографировали в обнаженном виде со всех сторон. Видимо, для своих рекламных буклетов. Кормили сносно, но держали взаперти. Не били, но наказывать тоже умели. Провинилась — можешь остаться на сутки-двое без жидкости: воды, сока, вина, а то и наручниками к кровати за руки и за ноги прицепят. Ирина не дергалась. Ждала. Ждала и верила, что придет и час освобождения и час расплаты. Думала, что вот-вот появятся неустрашимые кэгэбешники, наворочают туркам по их кельдымам, приведут заплаканного Стасика в «браслетах» на народный суд. Но у чекистов хватало других дел, чем беспутных дур по всему миру выручать.

Через месяц Ирину продали арабскому шейху. Настоящему. У которого и дворец, и гарем, и миллиарды во всех банках. Привезли ее туда самолетом, и никакая таможня их не проверяла.

Омар (так звали шейха, или так он хотел, чтобы называла его Ирина, или только одно это из его многочисленных имен она запомнила) сносно говорил на русском языке, и в его гареме она была не первой русской. Кроме того, Омар говорил на английском, французском, немного на испанском и поэтому «находил общий язык» со всеми своими наложницами и женами.

Ирина, поняв, что отсюда просто так не сбежать, приняла новые правила игры. Шейха ублажала старательно, играла в полное смирение, как деревенская дурочка радовалась его подаркам и ругала свою прежнюю жизнь в России. С ее слов получалось, что ее не в рабство продали, а в райские кущи.