Козлов Сергей - Дежурный ангел

- Вернёмся?

Ксения стояла в нерешительности. И тут менеджера осенила ещё одна полезная мысль.

- А вы отпевание заказывали?

- Нет.

- А надо. Если крещёный, обязательно надо. Моя бабушка всегда говорила: без отпевания - как в рай без пропуска!

- Без пропуска, говорите?

- Ну да...

- Как же я... Недотумкала! Обол - Харону, «Книгу мертвых» - Трисмегисту! Православному - отпевание... Привыкли водку на кладбище лить!

- А номер вы, на всякий случай, всё же поменяйте.

* * *

У ворот Богоявленской церкви Ксения остановилась в нерешительности. Женщины в платках и косынках, сосредоточенные мужчины, набожные старушки и агрессивные нищие... Ксения никак не вписывалась в этот живой пейзаж, особенно в обтягивающих джинсах и просвечивающей на свету блузке. Из храма вышел священник, троекратно размашисто перекрестился с поклоном, но направился не к воротам, а к хозяйственным постройкам. Надежда поговорить с кем-нибудь из клира за пределами церковной изгороди таяла.

В этот момент снова ожил телефон. На этот раз звонил тот самый менеджер телефонной компании.

- Ксения Андреевна? Я тут кое-что обнаружил.

- И?

- На сервере есть скрытые файлы, обычно они относятся к системным программам, которые таким образом защищены от случайного повреждения или удаления, так вот: среди этих файлов я нашел те, которые не имеют никакого отношения к системным. Там, среди сохранившихся сведений о звонках и сообщений, есть те, которые поступали на ваш номер.

- Что это значит? Сообщения всё-таки были? От кого?

- В том-то и дело, непонятно, почему они регистрируются в скрытых файлах и папках, а главное - они поступили с номера... В общем, с того телефона, который, по вашим словам, находится в гробу. Самое примечательное, что я почти сразу с вашим приходом заблокировал этот номер, но сообщение вам все-таки поступило. Тот философский бред на выходе. Вы поняли?

- Еще бы.

В тот момент, когда она захлопнула раскладушку мобильника, из церкви вышел ещё один священник. Высокий, стройный, молодой, с кучерявой русой бородой и добрыми голубыми глазами. Он сам заметил стоявшую у ворот рядом с нищими Ксению. И пока она собиралась с мыслями, приблизился к ней.

- У вас что-то случилось?

- Да... батюшка, - последнее слово выговорилось с трудом, ибо батюшка был моложе Ксении лет на десять.

- Вы стесняетесь в таком виде войти в церковь? И правильно. В чём ваша беда? Меня зовут отец Димитрий.

- Долгая история, отец Димитрий. Но если вы выслушаете меня, я буду вам очень признательна. Похоже, что в мою жизнь вторгается потусторонний мир...

Священник кивнул и указал ей в сторону соседней аллеи, где выстроились в ряд аккуратные лавочки под свежей кленовой зеленью.

- Давайте лучше там...

Пришлось начинать издалека. С «Восьмого неба»... Во время рассказа Ксения не сдержалась и заплакала. Слёзы текли будто бы сами по себе, но отец Димитрий не пытался её успокоить, а только внимательно слушал. Иногда нечто, как озарение, вспыхивало в его ярко-голубых, без облачка глазах. Когда она закончила, раскрыв перед священником телефон с сообщениями, он только мельком взглянул на текст и неспешно заговорил, глядя в глаза Ксении.

- Отпевать нельзя, если повязан он, как путами, смертными грехами... Да и крещён ли он? - взгляд стал испытующе-вопросительным.

- Крещен. Точно. Мы с ним вместе уже в зрелом возрасте крестились, а до венчания дело так и не дошло, как и до загса.

- Значит, жили во блуде, - вздохнул отец Димитрий. - Но, первое и главное, - у Бога нет мертвых. Хотя, я полагаю, там, - он кивнул на телефон в руках Ксении, - это не он. Не ваш Олег. Хотя вы, вероятно, ждёте от меня объяснений, соотносимых с вашим разумением окружающего мира, а я боюсь умствовать, ибо есть видение мира верующим человеком и видение мира людьми, далекими от веры. Последние даже могут ходить в храм, соблюдать внешнюю обрядовость...

- Да, батюшка, я невоцерковленная, но верю, - скорее сама себе сказала Ксения задумчиво.

- И то уже хорошо...

- Но как же это не он, если даже мысли его высказываются?

- Чуть позже. Лучше скажите, как он умер?

- В тот вечер, точно знаю, работал. Не пьян был, не во блуде... Если честно, то не совсем он пропащий был. Как-то в Великий пост нашло на него просветление. Закрылся от всех, от заказчиков, от друзей, почти не ел ничего, читал Священное Писание и плакал. Потом вдруг утром поднял меня рано и повел в храм на исповедь. Мы тогда в первый раз причастились, и он пообещал священнику, что в ближайшее время обвенчаемся. Ещё и епитимью вместе исполняли. Да через какое-то время кончились деньги, и опять его затянуло в эту прорву. А вообще, он иногда, проходя мимо храма, останавливался, щедро подавал нищим, а порой заходил внутрь и подолгу стоял у Спаса Нерукотворного или у образа Богородицы.