Сорокин Ефим - Енох

- Мы уже не должны видеть солнца, - вспомнив из пророческого будущего (или прошлого - он уже путался), задумчиво произнес Енох, - но видим его, потому что его лучи преломляются в благорастворении воздухов.

Тувалкаин поежился.

Стремительно надвигались ворота в виде гигантской головы козла с открытой пастью. В глазницах каменного скота стражники поприветствовали прибывших поднятием рук. Их доспехи еще блестели на солнце, которое уже не доставало до колесницы. Поднялась зубы-решетка, колесница влетела в подземелье, промчалась по навесному мосту над подземной пропастью и вынырнула на бледный вечерний свет уже в стенах города. Возница гнал лошадей по улицам . Мимо колесницы проплывали колонны, купола, черные статуи, арки, шпили, лоскутки зелени у домов, ничтожная малость деревьев. Казалось, город не имеет тяжести, точно камень, железо, стекло, кирпич, мрамор, хрусталь, из которых его сотворили, были не вполне материальными. Скорость скрадывала их тяжесть. И люди, идущие по тротуарам, толпящиеся на городских площадях, проплывая мимо колесницы, исчезали где-то там, сзади, и зрительно запоминались только плащи, доспехи, юбки. Бледно-сиреневые сумерки заштриховывали цвета.

- Останови! - попросил Енох, и Тувалкаин дал знак вознице. Притормозили у доменной печи. Она дымила трубой в обрамлении голубых елей. Печь была гордостью Тувалкаина, и ему нравилось, что Енох рассматривает его детище. А тот смотрел на печь будто сквозь чистые воды, в которые до самого дна проникает солнце. И видел косяк мелких рыб, замерший у похожей на рану кирпичной кладки в месте, где некогда от влаги отвалилась штукатурка. Из наполовину разваленной кирпичной трубы во влажной тишине, медленно шевелясь, выплывала лентообразная тварь.

- Поехали, - прошептал Енох, осторожно поглаживая поросший ракушками кузов колесницы.

Темнота сгущалась, и город будто погружался в ряску. Сузилось пространство. Колесница ехала медленно.

Когда проезжали мимо дома Ноемы, в конце улицы появился голый человек. Он бежал с поднятой рукой и потрясал чем-то зажатым в окровавленном кулаке. Тувалкаин велел притормозить.

- Еще один оскопился! - с едва заметным смешком сказал возница и мельком глянул на господина - не взыщется ли за вольный тон в отношении новоиспеченного жреца. Но Тувалкаин сам тихо рассмеялся.

Голый жрец остановился у калитки. Какой-то миг (может, два-три) его беладонно-звездный взгляд путался со взглядами сидящих в колеснице. Обнаженный повернулся лицом к дому Ноемы, пропищал:

- Возьми свое, женщина! - замахнулся и кинул отсеченный уд через увитый плющем забор.

- Сейчас они, господин, они... хоть как-то немного стесняются, - сказал возница, - а то было время, с какой-то гордостью... Всех готовы были оскопить!

Тувалкаин кивнул:

- Каин подспудно пытался задержать появление седьмого рода. Весьма поддерживал скопцов!.. Ты ведь, Енох, после возвращения тоже не спишь с Сепфорой?

- Мне можно остаться в доме Ноемы? - вдруг спросил Енох. Он нагнулся, поднял со дна кузова обломанную на скорости веточку, похожую на водоросль, и выбросил за борт.

46. Тувалкаину показалось: окна дома Ноемы удивленно округлились.

- Это ты, Ту? - спросила хозяйка, открыв дверь и поднимая двурогий светильник. - С кем ты? Кого ты с собой привел? - тревожно спросила Ноема, увидев человека в белой одежде сифитов. И вдруг воскликнула: - Вот ты кого привел, Ту!

- Да, это Енох, патриарх сифитов! - громко, очень громко сказал Тувалкаин, почти прокричал. - Да принесите же свеч! - велел он в полутьму коридора.

- Нашел, куда его привести! - с укором сказала Ноема и сделала движение рукой, будто надела на голые плечи невидимую накидку.

- Ты вся дрожишь, Ноема, что с тобой? - спросил Тувалкаин, глядя на светильник с трепещущими язычками свечей.

- Отстань, Ту!

- Отстаю, - тут же согласился Тувалкаин развязным тоном, который покоробил Ноему. - Я не только отстаю, но и оставляю вас. - В проеме калитки Тувалкаин развязно поклонился Еноху. Ноеме стало стыдно за излишнюю оживленность брата, ей захотелось извиниться, но Енох, похоже, не замечал кривляния Тувалкаина. Как только калитка, сладострастно простонав, закрылась за Тувалкаином, мягкие сполохи света изнутри пронизали Еноха, и он внутренним зрением увидел двух светлых ангелов, дозором облетающих город каинитов.

47. Два светлых ангела дозором облетали город каинитов. Вдруг внизу среди кишащих бесов они заметили своего собрата в образе юноши. Он сидел возле увитой плющом каменной стены у дома блудницы Ноемы и, обхватив голову руками, горько плакал. Ангелы, разгоняя нечисть, спустились к плачущему юноше.