Шипов Ярослав - Отказываться не вправе

— Из отцовского поколения — все мужчины деревни ушли на войну…

Из моего поколения — все парни служили в армии…

Некоторые даже — на флоте…

А теперь мы уже не дадим защитников Родине…

Остались одни дураки…

Таких и за трактор посадить нельзя, не то что доверить оружие…

А кого они нарожают?.. Если нарожают, конечно…

Говорю брату: батюшка приедет, хоть сына-то окрестил бы…

Он чуть ли не с кулаками на меня набросился…

Хотя столбики и крест сам делал…

За водку, правда…

Но креститься, говорит, и за водку не буду…

И сына не дал крестить…

Николину часовню, между прочим, брат и спалил…

Когда пришли столбик вкапывать, думала, хоть какие-то чувства в нем зашевелятся…

А он — словно колода бездушная…

Вообще-то у нас все некрещеные…

Разве что старушка одна…

Да и я крестилась совсем недавно… В Москве…

Спросил, кто она по профессии: где ж, думаю, можно разговаривать таким диковинным образом?

— Начальник смены на телеграфе…

А до этого много лет проработала телеграфисткой-телефонисткой, — и без перехода начала рассказывать о плане восстановления часовен:

— где раздобыть лес, тес, кровельное железо, у кого заказать иконы…

Я уже не успевал принимать телеграммы и потому решился переключить аппарат:

— У нас на сегодня еще какие-нибудь планы есть?

— Освятить дом… Пообедать… А потом шофер отвезет вас…

— Он хоть дождется?

— Конечно… Сосед… Дальний родственник… В кинопрокате работает… Машину ему на весь день дали…

И пошли мы освящать ее хоромину: это был пятый подряд молебен — язык у меня стал заплетаться. Бродили, бродили — по комнатам, коридорам, чуланам, кладовкам, закутам, клетушкам и опустевшим хлевам, торопыга то подталкивала меня с одной лестницы на другую, то забегала вперед, чтобы отворить дверь, счет которым давно потерялся.

— И последнее, — объявила она: — сеновал…

Перед нами открылось пространство таких необъятных размеров, что я сразу заглянул в ковшик — хватит ли святой водицы для окропления. Перехватив мой взгляд, она молниеносно телеграфировала:

— У меня есть… Крещенская… Сейчас принесу… Только стойте на месте… Не уходите никуда, — и убежала.

Это был старинный северный сеновал с широченными воротами для взвоза — наклонного помоста, по которому лошадь могла взвезти сюда — на второй этаж — телегу или же сани. Здесь гужевой транспорт и разворачивался.

Наполнив ковшик, я обошел с кропилом выметенный сеновал — лишь в одном уголке лежал клочок пересохшей травы, кошенной, вероятно, еще родителями хозяйки:

— Стадион: для футбола, может, и маловат, а волейбольная площадка — как раз поместится, и зрителям места хватит.

— Когда-то здесь и взаправду был стадион, — улыбнулась она:

— Отец летом на косилке работал, приносил зайчат — мааленьких…

Мы с братом выкармливали их, — мне показалось, что она стала говорить спокойнее и мягче,

— к зиме они вырастали и устраивали гонки: по стенам, потолку — ну, по кровле…

Дом был крыт еловыми досками, вот они по этим доскам — снизу, изнутри — и носились…

Ушками вниз… Смешно…

Жили они свободно — могли и во двор выскакивать, но зимой далеко не бегали…

Так, по огороду: весь снег перебаламутят — и опять в дом…

А весной — уходили… Сначала на день-на два, а потом — навсегда…

Летом пойдешь в лес по грибы или по ягоды, встретишь зайчишку какого-нибудь: он замрет и уставится на тебя…

А ты думаешь: может, это твой выкормыш?..

Они ведь почти ручными становились — даже погладить себя иногда разрешали…

Скотина к ним относилась нормально…

Собачка у нас была — спокойная такая: вообще внимания не обращала…

Кошка только…

Спит где-нибудь, а они носятся да и налетят на нее…

Случайно или нарочно — не знаю…

Кошка заорет — и за ними, да разве угонишься?..

С зайчатами этими все детство прошло: и мое, и братнино…

А теперь вот не всегда поздороваться снизойдет…

Особенно после того, как я окрестилась и стала в церковь ходить…

Если бы еще только он…

Мы с вами целый день по деревне да вокруг нее шастаем…

Хотя бы одного человека заметили?..

То-то и оно: все попрятались…

Креста боятся…

И дома — в Москве — у меня то же самое: никто в церковь не ходит…

Беда!..

Что я должна сделать, чтобы помочь им, чтобы спасти?..

Батюшка, который меня крестил, говорит, что Господь нынче дал каждой русской семье, ну — фамилии, роду, по одному верующему…