Петров Александр - Восхождение

Лена только кивает, потупив глаза, и сообщает, что у нее все хорошо. Она решила здесь пожить, сколько получится. За ней тут приглядывают, помогают, появились подруги. Так что волноваться за нее не надо. Мне кажется, что встреча со мной тягостна для нее. Возможно, я невольно напоминаю ей прежнюю жизнь, с которой она порвала.

¾ А как твоя мама? ¾ спрашиваю. ¾ Ты говорила, она болеет.

¾ Здесь решаются все проблемы. Насчет мамы мне тоже обещали помочь. Я ее сюда привезу, ¾ ее усталое лицо озаряется улыбкой. ¾ Пресвятая Богородица все устроит. Все!

¾ Спасайся, сестренка.

¾ Спаси тебя Господи, ¾ шепчет она. ¾ Прости меня, пожалуйста.

Чуть позже выходим из собора и видим сидящего на лавочке полковника Игоря. Он приглашает нас пройтись и поговорить.

¾ Когда я убил первого человека, ¾ начинает он свой рассказ, ¾ во мне ничего даже не дрогнуло. Знаете, как говорится, первый ¾ это всегда испытание. «Мой первый» был такой мразью!.. Даже посмертный оскал его ¾ как у волка. Дальше в разных странах пришлось работать, и там всякие бывали объекты, но все такие же волки в человеческом обличье. Вернулся в страну и не узнал ее: все другое, люди закрылись, почернели. Среди вчерашних советских людей вдруг замечаю одного за другим ¾ тысячи, сотни тысяч волчьих морд с оскаленной пастью. Изучаю жизнь и вдруг понимаю, что в стране полнейший беспредел. Кто денег урвал, тот и хозяин, тот и творит, что хочет. Однажды в сороковом магазине при мне один такой в золотой цепи оттолкнул старушку, та упала и заплакала. От беспомощности, от нищеты, оттого, что никто даже руки ей не подал. Я подскочил к ней, поставил на ноги и сунул в карман денег. Потом часа два выслеживал ее обидчика. В переулке его подловил, когда тот из машины вышел. Прижал к стене и спрашиваю, кто дал тебе право беспомощных обижать? Он в ответ мне — только мат и угрозы. Когда я к его жирному горлу клинок прижал, он сразу крутость растерял, деньги стал мне предлагать. Вижу ¾ это уже не человек, это волк, враг. Одно движение клинка ¾ и нет его. Последние слова его ¾ сплошная ругань, тьфу… А потом оказалось, что этот подонок был из новых русских… ментов. Ко мне пришли большие люди и предложили выбор: тюрьму или работать также, но по их списку и за очень приличные деньги. Я одно попросил, чтобы мне давали для изучения дело объекта, чтобы не подсунули мне какого хорошего человека под заказ.

¾ Интересно, что же было в деле Стива?

¾ Разное… Например, связи с «голубой» мафией. Получал же он заказы на монорельсовые станции, рестораны. А кто их там распределяет?

¾ В общем, надували тебя, как хотели, господин профессионал. А все потому, что тебе враг нужен. Они тебе врагов и пекли, как блины. Им это дело привычное. А своего собственного убийцу за внешними заботами ты и не приметил. А он раз от разу в тебе сил набирал, рос, как на дрожжах. Душу твою изводил потихоньку. Да так потихоньку, что за резкими своими порывами ты этого и не замечал.

¾ А что со мной здесь происходит? Почему все мои «объекты» как живые передо мной скачут?

¾ Душа твоя просыпается и требует очищения. Батюшка Серафим помогает тебе врага твоего невидимого побороть. Это будет посложней, чем людей Божиих жизни лишать.

¾ Каких Божиих?..

¾ Именно так! Каждого человека Господь создавал и каждого любит, каким бы он не был. И только Сам Творец волен судить и наказывать людей.

¾ Это что же получается ¾ преступники будут гулять на свободе, а я за них свечки ставить?

¾ Знаешь, брат Игорь, не надо пытаться решать вселенские задачи. Это все от гордыни. Сейчас для тебя главное ¾ это со своим внутренним врагом справиться. А уж очистишься покаянием и благодатью, тогда Господь откроет тебе твой путь. И даст все необходимое для новой жизни.

Сталкер

По утреннему, прохладному туману проходим по Богородичной Канавке. Сегодня здесь тихо. Вместе с нами по кругу с четками проходят сосредоточенные люди. Впереди идет парень лет за тридцать с бородой в кожаной куртке и спортивном костюме. Левой рукой он перебирает крупные деревянные четки, правой размашисто крестится. У каждого из четырех крестов кладет земной поклон.

За сараями рядом с Канавкой на костылях стоит и трясется всем телом от утренней сырости нищий. На нем только рваная рубашка, вся в дырах. Наш бородач молча снимает свою куртку, надевает на плечи нищего и, как ни в чем не бывало, проходит дальше. Тот, открыв рот от неожиданности и выкатив глаза, низко кланяется. Мы со Степаном протягиваем ему деньги. Он только мотает чумазой головой и сдавленно мычит. «Богородице, Дево, радуйся…», ¾ шепчем себе под нос. Перед глазами все искрится, вспыхивают и сверкают десятки радужных огоньков ¾ то ли от обильной росы под солнцем, то ли от нечаянных слез.