Петров Александр - Восхождение

Также следуя за бородачом, подходим к длинным столам летней трапезной для паломников. Берем тарелки с кашей, хлеб, чай и ставим на стол под навесом. Я прошу парня прочесть молитву. После обычных «Отче наш» и «Богородице, Дево…» он читает молитву за обидящих и ненавидящих, а также за благотворителей. Садимся, степенно кушаем, знакомимся с парнем.

Зовут его Сергей, он три года живет здесь и трудится во славу Божию в монастыре на ремонтно-строительных работах. Как попал сюда, не помнит. Когда жена его бросила и с детьми укатила на край света, он впал сначала в отчаяние, потом в запой. Из черного провала памяти высвечивает картинка: стоит он зимой в одних резиновых сапогах и трусах на площади города, ему холодно и одиноко, и взмолился он Богу… Потом снова провал. А потом оказался он здесь, в Дивееве, одетым и даже с небольшими карманными деньгами.

¾ Как же ты теперь без куртки? ¾ спрашивает Степан, с обожанием глядя на необычного сотрапезника.

¾ Что же, по-твоему, Царица Небесная не видит мою нужду? Небось, не замерзну…

¾ А могу я тебе сделать подарок? ¾ полушепотом спрашивает Степан и, не дожидаясь ответа: ¾ Окажи мне честь, возьми, пожалуйста, мою.

Степан решительно снимает с себя дорогую куртку с жутким количеством молний, карманов, каких-то вентиляционных клапанов и набрасывает на крутые плечи Сергея.

¾ Спаси тебя Господи, брат добрый, ¾ невозмутимо принимает дар Сергей и ровным голосом продолжает: ¾ Здесь впервые в жизни я понял, что такое мир в душе.

¾ Что же это? ¾ спрашиваю, усиленно моргая глазами.

¾ А это когда посылают на послушание ¾ и ты просто идешь и работаешь. Вроде бы и не спешишь, держишь Иисусову молитву, а получается все как надо. Это когда у тебя нет ни копейки, и тебя это не волнует. Это когда на тебя идет бандит с ножом, а ты спокоен, как танк ¾ и он вдруг в последний момент разворачивается и с воплем убегает в туман. Кушаешь раз в день, и больше не хочется. Когда спишь пару часов урывками и остаешься бодрым.

Закончив трапезу, выходим за ограду монастыря. На секунду останавливаемся, и Степан показывает на череду высоких берез вдоль ограды:

¾ Смотрите, смотрите!.. У этих берез стволы и ветви наклонены к собору. Не на юг, как положено по законам ботаники, а на восток.

¾ Действительно, ¾ отвечает Сергей. ¾ Хожу здесь каждый день, а не замечал…

Идем дальше. Сергей говорит о том, что чудеса здесь каждый день. Вдруг слышим крик. Огибаем какой-то сарай. Здесь под кряжистым деревом громко сквернословя, хрипло рыдает пьяная женщина в зимнем засаленном пальто. Она потрясает кулаками и кого-то ругает. Сергей уважительно просит ее помолиться о нас, называя ее Любушкой.

¾ Пятнадцать лет в тюряге! Ни за что! Засудили, сволочи! ¾ орет женщина, рассыпая куски хлеба и печенье из дырявых сумок. Мы со Степаном нагибаемся, собираем хлеб и возвращаем в сумки. ¾ Какие хорошие мальчики. Денюжек на стакан дадите?

¾ Да у тебя, Любушка, все равно отнимут, ¾ сетует Сергей.

¾ Она святая, ¾ шепчет мне Степан, ползая рядом со мной на корточках.

¾ Пятнадцать лет ни за что! ¾ снова блажит она хриплым голосом. ¾ Жизнь угроблена! Все меня бьют, выгоняют, грабят, гады… Ни угла, ни кола, ни двора!.. Нет в этой жизни счастья, ребята! Такие хорошие, добрые мальчики…

Мы со Степаном и Сергеем все ползаем у ее грязных мужских башмаков, собираем сыплющиеся галеты. А блаженная рыдает во весь голос и гладит, гладит нас по голове татуированными, грязнущими… теплыми материнскими ладонями…

Через несколько минут мы втроем входим в избу на краю села. На кухне Сергей ставит чайник на газовую плиту. Мимо тенью проходит один бородач, следом другой… Обходим комнаты: мастерская, где над темной доской склонились иконописцы, светелка с матрасами на полу и одеждой по стенам на гвоздях, и, наконец, входим в спаленку с двумя кроватями и столешницей на двух деревянных колодах.

¾ Вот здесь, если хотите, можете спать, ¾ предлагает хозяин. ¾ Сейчас выпьем по кружке чаю, и отдыхайте.

Молимся у красного угла, заставленного и завешенного разнообразными иконами. Пьем чай с медом.

И не надо упрашивать нас прилечь ¾ мы размягчаемся в этом дружеском, братском доме, по телу растекается тепло, и мы ложимся на кровати, на полчасика…

…Уж не знаю, где я был и вряд ли вспомню, что там было, но просыпаюсь с ощущением, что только что закончилась прекрасная добрая сказка с хорошим завершением: «…и жили они долго и счастливо». Присаживаюсь, озираюсь ¾ на второй кровати в красном свете лампадки различаю также сидящего Степана, трущего глаза. Открывается дверь и входит Сергей: