Петров Александр - Восхождение

¾ Да Степан, твоя… И никто у тебя этого не отнимет.

¾ И в эту… в этот Содом американский я возвращаться не хочу. Там одна мерзость! ¾ он отрицательно мотает головой, растопыренными пальцами показывает на сосны, небо, карьерное озерцо в песчаных берегах. ¾ Здесь! нужно жить. Здесь! хочу умереть…

¾ Хорошо, Степан, только прежде нам с тобой много чего сделать нужно.

¾ Димитрий, ты только скажи что ¾ я сделаю.

¾ Господь укажет нам ¾ и что, и где…

Перелом

Говорили мне раньше, предупреждали, что бесполезно что-либо планировать в таком святом месте, как Дивеево. Ангелы здесь водят людей. Ранним утром стоим со Степаном в очереди на исповедь. Единственный священник ¾ и не меньше сотни исповедников. Шансов исповедаться у нас почти нет. Вчера вечером, когда нас буквально вытолкнули из собора, исповедь у нас уже сорвалась. Первыми заняли очередь. Но неожиданно открыли доступ к образу «Умиление», и пока мы прикладывались, священник принял полсотни людей и ушел.

Я мысленно взываю сейчас к преподобному Серафиму, Степан же неотрывно смотрит на «Умиление» и тихонько шепчет молитву Богородице. Перед нами целая толпа народа. Входит еще одна группа людей и пристраивается почему-то параллельно с нами, потихоньку оттесняя нас от аналоя.

Вдруг меня под локоть берут чьи-то сильные руки и влекут в сторону, я автоматически цепляюсь за Степана ¾ так, один за другим, мы первыми оказываемся у второго аналоя. А священник, выдернувший нас из толпы, стоит, опираясь рукой на аналой, и улыбается нам. Если я исповедуюсь недолго и на удивление дежурно, то Степан мой, стоя на коленях, рыдает, как дитя. Священник нагибается к нему, накрыв епитрахилью, и говорит, говорит с ним… Но, слава Богу, они, кажется, оба довольны исповедью, и мы отходим в левый придел поближе к мощам батюшки Серафима. Здесь собралась сотня, не меньше, причастников.

Сейчас мне принимать Святые Дары. Через несколько минут встречать и принимать в «доме моем» Творца и Вседержителя всего и всех, а там, внутри дома моего темно и холодно. Вот так, Дмитрий Сергеевич, показывается тебе твоя «великодержавная» серая немочь. Американец целует землю, Русь святую прозревая духом, горит покаянным огнем, а ты ¾ как глыба гранита, будто каменюка замороженная… Как ты там называл отошедших от Православия? Что, даже и произносить этого словечка не хочешь? Это не потому ли, что на сегодня это твоя характеристика? Господи, прости меня, прах и пепел, возомнивший себя чем-то стоящим! Никто я пред Твоим явлением, пред Судом Твоим, пред величием Твоим, пред всесовершенным Совершенством Твоим. Прости меня, Господи, грязь подножную, недостойную Тебя!..

Меня стучат по спине и женским голоском спрашивают, сколько времени. Нас предупреждали насчет колдунов, которых так и тянет к святым местам. Разумеется, я на вопрос не отвечаю, часто-часто повторяя спасительное имя Господа. Тогда та же рука долбит Степана по спине, и тот же ласковый голосок интересуется, нет ли у нас в машине свободного места, потому что ее благословили ехать в Киевскую Лавру. Степан бледнеет, но, уткнувшись в пол, стоит, как каменный, только шевелит губами. Не добившись от нас ничего, женщина по очереди пристает к другим. Кто-то не выдерживает и сгоряча резко отвечает ¾ этого ей только и надо. Вокруг скандала народ волнуется… Ох, сколько темной нечисти она успевает напустить в мятущиеся души людей, снявших покров смирения… «Не суди…»

Молодая плечистая мамаша держит на руках годовалого мальчика, рядом стоят его старшие брат с сестричкой, которые по очереди касаются то ручки малыша, то ножки и улыбаются ему. Малыш вертит головой, рассматривая окружающих, взгляд его по кругу доходит до скандалистов ¾ он открывает в пол-лица рот с розовым языком и четырьмя зубиками, закрывает глаза и принимается истошно орать на одной ноте: «А-а-а-а-а-а…. (мать деловито размашисто крестит малыша и отдельно ¾ его распахнутый ротик) …а-ап!» ¾ в ту же секунду замолкает малыш и, как ни в чем не бывало, продолжает глазеть на людей.

Но вот и Чаша сверкает в руках священника ¾ над нами, над суетой, над всем. Две тени из скандального угла уносятся прочь, а мы все, как один, падаем ниц ¾ Христос «нас ради человек и нашего ради спасения» сошел с Небес. Встаем. Сначала с одной стороны раздается истошный визг. Потом краем глаза вижу, как с другой стороны ¾ падает пожилая женщина, ее подхватывают молодые мужчины, она сначала гавкает, как цепной пес, а потом густым хриплым басом кричит: «Товарищ Ленин, спасите! Христос по мою душу пришел!». Женщина разбрасывает крепких парней, ее хватают за руки и прижимают к полу. Но она изворачивается и, раскидав всех в стороны, с истошными воплями выбегает из храма.