Петров Александр - Искатели счастья

На меня накатила «волна моей памяти» и пронеслись одно за другим лица моих подружек, с которыми общался в те времена, когда песни из альбома Тухманова звучали из каждого окна. В тот миг у меня в душе не было обычной неприязни, наоборот, ощутил стыд за свое гнусное потребительское отношение к ним. В конце концов, все эти девушки хотели любви, создания семьи, рождения детей. А я, как насильник, как совратитель, пользовался их доверчивостью для утоления похоти и непомерного тщеславия. Стоит ли удивляться своему нынешнему одиночеству? Поделом! За все низменные удовольствия в этой жизни со временем приходит расплата. Может быть, встреча с этой грустной синеглазой незнакомкой для меня некий знак свыше? Может, последний шанс исправить свою непутёвую жизнь?

Ко времени появления прекрасной незнакомки мне удалось прийти в себя. Вот она появилась из-за кустарника и подошла ко мне плавной походкой. Лицо её по-прежнему было опущено, видимо, какие-то непростые мысли держали её в плену. И видел её второй раз в жизни, но чувствовал глубокую неразрывную душевную связь, как с родным человеком. Наконец, она подняла глаза, они еще раз удивили своей необычной синевой, но грусти вчерашней я в них не заметил. Мне хотелось сказать ей, как она красива, как благородны и удивительно гармоничны черты её лица, какую волну нежности она подняла из почти нетронутых глубин моей души… А я произносил обычные дежурные фразы и ругал себя за невероятную тупость. Рядом с ней я чувствовал себя полным уродом и сгорал от стыда и осознания собственного ничтожества.

Потом прозвучало её имя − Марина, и сразу появился целый каскад впечатлений. Так вот откуда эти глаза цвета морской волны, эта глубина одиночества и безбрежность грусти. Мне захотелось поделиться с ней этим открытием, но вдруг произошло нечто ужасное!

− Так вот как моя жена сохраняет мне верность! − раздался скрипучий голос. Из-за орешника вышел растрепанный мужчина и дохнул густым перегаром.

− Павлик, снова ты принялся за своё, − тихо произнесла Марина, с трудом сдерживая мучительный стон.

О, сколько в тот миг открылось в этих людях! Мне стали понятны их отношения без слов. Мужчина пронзительно умными глазами оглядел нас и сказал:

− А вы подходите друг другу. Оба красивы, одиноки, оба устали от серой толпы вокруг. Вы как два камня на одном колье − одинаковой чистоты и ценности.

− Послушайте, Павел, − сказал я, − прошу вас не обижайте Марину. Меня вы можете даже избить, если хотите. Я сопротивляться не буду. Но её, прошу вас, не надо обижать. Вчера я невзначай толкнул Марину, а сегодня встретил и попросил прощения − вот и всё. А столкнулись мы с ней именно потому, что шли в задумчивости, не поднимая глаз.

− Весьма благородно с вашей стороны, − произнес Павел, выслушав мои объяснения. − Только не надо принимать меня за полного кретина. Вы оба одеты, как на свидание. Я знаю Марину с пяти лет и чувствую её лучше, чем самого себя. Поздравляю, сударь, она в вас влюбилась! Давно я её такой не видел.

Марина глубоко вздохнула, повернулась и быстро ушла. Павел даже не взглянул в её сторону. Он по-прежнему смотрел на меня с испепеляющей иронией. У меня в душе смешались боль, ревность, страх и жалость ко всем нам. Тогда я достал бумажник, сосчитал наличные и сказал:

− У меня достаточно денег, чтобы посидеть в ресторане. Вы не против?

− Отчего же! Только за!

Марина. Мужчины заявились к нам домой около двух ночи. Оба пьяные. Я положила их в спальне, сама прилегла на диване в гостиной. Под могучий храп двух мужских глоток я целую ночь провела в обществе своих мыслей и воспоминаний. Только под утро забылась тревожным сном.

Проснулась от неприятного чувства, что на меня кто-то смотрит. С трудом открыла глаза и, как сквозь туман, увидела двух мужчин, стоявших на коленях. Они с видом побитых собачонок смотрели на меня и сбивчиво просили прощения. В эту минуту они были так похожи, так единодушны. Я оставила их наслаждаться своей мужской солидарностью и уехала к маме. Жить.

Криминальные новости

Образ жизни у меня был достаточно мобильный. Приходилось ездить и по работе, и с паломниками по святым местам, но никуда не было так трудно попасть, как в храм, где служил мой духовный отец − иеромонах Марк. Как соберешься его навестить, так или дела наваливаются, или болезнь, или какая другая напасть. В таких случаях, приходилось рубить гордиев узел проблем решительно и без оглядки на последствия. Но уж если вырвешься к монаху, то и трудности все разом куда-то деваются, и болезни проходят, и несколько часов у него в гостях превращаются в кратковременную командировку в рай.