Неизвестно - Untitled.FR11

Откуда-то сбоку возник большой усатый дядька с метлой. Поверх фартука, который носили дворники, висел металлический жетон. Он подхватил Пашу под плечи, помог подняться.

- Так, час недолог, и в больницу можно попасть! - пробасил дворник, разгля­дывая раскрасневшееся лицо девушки.

- Я только что из больницы, дядечка! Спасибо... С наступающим Новым го­дом Вас!

Паше почему-то стало весело, и она впервые за несколько месяцев рассмея­лась: бутылки с молоком, слава богу, остались целы.

Паша не стала звонить, своим ключом открыла высокую дверь, протиснулась в прихожую. Из кухни доносились запахи чего-то вкусного. Да, ведь Аня грозилась зажарить курицу, испечь яблочный пирог. Сёстрам повезло: Паша сменилась с дежурства, а Аня заступала завтра вечером. Новый год они встретят вместе!

Аню она застала возле ёлки - та вешала шары на ветки, а Борька, как зача­рованный, смотрел на яркие блики от блестящей мишуры. Один из пациентов принёс Ане в подарок громадного Деда Мороза, величиной с Борьку. Он стоял на подставке рядом с ёлкой, на нём была богатая белая шуба с блёстками, красным кушаком, красная шапка венчала голову, а борода закрывала всю грудь.

- С Новым годом, дорогие мои! А я что-то вам принесла! - возвестила Паша с порога и опустила свои сумки на диван.

Сын повернул глазёнки в сторону матери, и она увидела в них счастливое, дет­ское, уже осмысленное удивление. Для ребёнка всё было впервые: и Новый год, и красивые шары, и конфеты, и этот Дед Мороз.

Борька не отличался особой подвижностью, он мог подолгу что-то разгляды­вать, и его всегда тянуло к новым, ещё незнакомым предметам, которые он внима­тельно обозревал, затем пытался проникнуть внутрь, что заканчивалось плачевно для предмета, а иногда и для Борьки. Иван как-то сказал о нём: «Очарованная душа!» На редкость спокойный мальчик в свои неполных три года имел уж боль­но осмысленный взгляд.

Паша вручила ему подарок: коробку с цветными кубиками. Она обняла сына, поцеловала его, потом подошла к Ане.

- Сестрёнка, это тебе! - она протянула коробку, и Аня ахнула, прикрыв рот ладонью. Кожаные чёрные полусапожки с пряжкой на боку были немедленно из­влечены из коробки и оказались на её ногах. Отбив на полу несколько тактов чечётки, Анна щёлкнула пальцами, присела под ёлкой и стала вытаскивать свой подарок.

- А теперь закрой глаза! - в руках она держала точно такую же коробку обув­ной фабрики «Скороход».

Сёстры расхохотались. Теперь уже обулась и Паша, и обе они со смехом при­нялись скакать вокруг стола.

В прихожей зазвонил звонок. Звонили два раза.

- Это к тебе, Аня?

- Нет, я никого не жду.

- Пойду гляну.

Паша вышла в прихожую. Что-то внутри её дрогнуло, она уже знала, кто за дверью. И не ошиблась. Иван стоял, отряхивая снег с длинного кожаного пальто с высоким воротником. Это пальто с тёплой подкладкой шил ему Пётр Агеевич при Паше.

- Можно войти?

Паша легонько кивнула и пошла в комнату.

- Аня, пойди встреть гостя. Пусть побудет с Борькой часик, а потом уходит. Я на кухню.

- Паш, а может, пусть посидит с нами? Ведь не чужой человек.

- Пусть посидит с вами и уходит! - почти выкрикнула Паша.

На кухне возле стола сидели две женщины без возраста и профессий (одна из них работала в подсобке продмага, другая уборщицей), обе в халатах, на головах бигуди. На столе бутылка водки, в тарелках холодец.

- С праздником вас, соседки!

Женщины мгновенно оживились, их глаза переключились на новый объект, появившийся на кухне, и они наперебой стали отвечать на поздравление, прощу­пывая посоловевшими глазами молодую маму. Если и бывают антиподы в при­роде, то не всегда они собираются за одним столом вместе.

Мария - небольшого роста, дородная, со вторым подбородком, в вечно рас­стёгнутом на животе, заплатанном халате, её голос, не умолкая, грохотал в ко­ридорном пространстве. Однажды Паша вышла из комнаты, чтобы поинтересо­ваться, кого распекает трубный глас Марии. Соседка оказалась в кухне одна и ругалась вслух на каких-то известных только ей обидчиков.

Полина - худая, высокая особа с острыми бегающими глазами, казалось, всег­да озабочена одной идеей: как восстановить справедливую ясность во всём, что касалось её окружения. Она непрестанно курила папиросы, и Паше приходилось терпеть этот табачный смрад.

- Ктой-то к нам пожаловал прям под Новый год, Пашуня? - спросила Полина.

- Да кто ж ещё, поди, этот паршивец. - начала отвечать за Пашу Мария.

- Ну, вот что, соседки, разберитесь сначала со своими паршивцами, если они у вас есть! - решительно оборвала женщин Паша. - А я сама как-нибудь.