Неизвестно - Untitled.FR11.rtf5

ШЕСТОЕ АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.

НАЧАЛО

Прерву здесь повествование, чтобы засвидетельствовать своими личными впе­чатлениями факт почитания Бориса Николаевича Президента в Рельсовске .

Помню, я спросил однажды, как мне пройти на такую-то улицу, а в ответ услы­шал, что Президент на 1/3 состоит из партийного чванства; на 1/3 из диссидент­ского предательства, а на 1/3 из алкоголя.

— А еще на 1/10 из чего? — позабыв про улицу, на которую мне надо попасть, заинтересовался я.

— Из Бурбулиса! — отвечали мне охотно и незамедлительно.

Точно так же и в гостиничном номере, где я проживал, пока меня не ввели в права владения недвижимостью, оставленной мною в Рельсовске. Мне довелось здесь встрять в разговор двух дилеров. Долго и нудно рассуждали они, что па­пиросы «Беломор» дилеру не подходят, надо типа «Мальборо», иначе никто из серьезных пацанов не будет и разговаривать с тобой.

— Но я же не накуриваюсь «Мальборо».

— А никого не колышет, чем ты накуриваешься! Это когда будешь иметь хотя бы двухлитровый банк, можешь типа махры палить. А пока делай, как я говорю: без «Мальборо» и ствола на дела не ходи!

— Понял. Это как, типа, в Америке?..

Должен признаться, что, являясь грузинским евреем, я очень ревниво отно­шусь к восхвалению негрузинских обычаев. Вот и теперь я не удержался и заме­тил, что в Америке престиж поддерживается маркой машины, домом бизнесмена, а не сигаретами, которые он курит.

— Не догоняю. — сказал своему другу молодой дилер. — Этот чехол типа американца, да?

— Нет. — сказал я. — Я — грузинский еврей и меня зовут Давид Эдуардович Выжигайло. Многие мои друзья бывали в Америке. Например, господин Луков. А главное — мой приемный отец, Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе долгие годы работал на американское правительство. И уверяю, я вас не обманываю.

— Ну и что? — сказал бывалый дилер. — С машинами и особняками у нас пока напряжёнка, но все остальное — не хуже Америки. И рэкетиры, и пре­зидент. И ты, шеварнутый, зацени, что нашего Президента в Америке гораздо больше любят, чем своего .

— Это точно. — вздохнул я. — Эдуард Амвросиевич говорит, что свой дурак грех, а чужой — смех. Он, между прочим, поэтому и уехал из этой страны.

И, отвернувшись к стене, я заснул. Мне удалось сделать это, потому что мои соседи-дилеры озадаченно смолкли после моей реплики.

Однако часа в три ночи меня разбудили.

— Чего случилось? — спросил я.

— Ничего . — ответил бывалый дилер. — Просто я тут типа мысли надумал .

— Какой?

— Ну, это . Борис Николаевич умный все-таки.

— Почему?! — досадуя, спросил я.

— Потому что он типа Кремля — сидит и конкретно командует всеми! И твой папашка в шестерках у него козлит! Сечешь?

Изложив мучившую его мысль, дилер торжествующе улыбнулся и, улегшись в свою постель, облегченно захрапел.

Разумеется, если бы я был простым грузином, я бы не стерпел, и кто знает, может быть, в Рельсовске вспыхнула бы большая Кавказская война, но поскольку в жилах моих течет немало еврейской крови, я поступил более мудро — этого не очень умного дилера я поставил на место на страницах своей истории Рельсовска.

ГЛАВА ШЕСТАЯ, или ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ В РЕЛЬСОВСКЕ.

НАЧАЛО

Да-да.

Невзирая на необыкновенное дружелюбие рельсовцев, несмотря на подвижни­ческую работу рэкетиров, возглавляемых Петром Николаевичем Исправниковым, гражданские войны не миновали Рельсовск.

Войн таких было в Рельсовске двести пятьдесят шесть.

И если самые первые гражданские войны велись между дилерами и членкора­ми, то в дальнейшем, когда счет войнам перевалил на второй десяток, вопрос, кто и с кем воюет, утратил изначальную ясность.

Еще более непонятными были причины войн.

Порою, чтобы вспыхнула кровопролитная бойня, хватало одного неосторожно или неграмотно сказанного слова.

Двадцать шестая гражданская война в Рельсовске началась, например, из-за знаков препинания в стихотворении Евгения Иудкина.

— Как так?! — спросите вы. — Мы знаем, что Евгений Иудкин выдающийся мастер поэтического слова, но воевать из-за его стихов!..

— Не стихов! — говорю я. — Из-за знаков препинания в стихах!

— Тем более, если не из-за стихов! Тем более, если из-за каких-то знаков пре­пинания! Это же нелепость! Как могло получиться такое?!

— А вот так! — отвечаю. — Как было, так и было! Но если вам интересно, расскажу подробнее.

Впервые стихотворение Евгения Иудкина «На смерть тещи президента» поя­вилось в газете «На рельсу!».