Киммел Майкл - Гендерное общество

(Соединенное Королевство), если в Германию, то на de. Но вот если вы пишете в США, то

электронный адрес будет оканчиваться на edu, если это образовательный институт, на org,

если это организация, на gov, если это офис, относящийся к сфере федерального

правительства, и на com или net, если

20

это коммерческие интернет-провайдеры. Почему же США не обладают национальным кодом?

Потому что мы являемся господствующей мировой державой, а всем остальным необходимо

название, имя. Бытие «во власти» не предполагает, что к себе следует привлекать внимание

как к чему-то определенному, а претендует на бытие общее, универсальное, обобщаемое. Для

Соединенных Штатов все другие нации остаются «другими», и, таким образом, их необ-

ходимо называть, маркировать, отмечать. Повторюсь — привилегия невидима. В мире

Интернета, как поет Майкл Джексон, «мы — это весь мир».

Невидимость имеет свои последствия — привилегия, как и тендер, остается невидимой, и

очень сложно создавать политику преодоления невидимости и включения. Невидимость

привилегий означает, что большинство мужчин, как и многие белые люди, занимают

«оборонительные» позиции и сердятся, когда им предъявляют статистические реалии или

человеческие последствия расизма и сексизма. Так как наши привилегии невидимы, мы

способны занять «оборону» или начать защищаться. Может даже появиться чувство, что мы

сами являемся жертвами. Невидимость «создает невротическое колебание между ощущением

дарованных тебе прав и ощущением незаслуженной привилегии», — как выразился

журналист Эдвард Болл, когда занялся исследованием истории собственной семьи, одной из

крупнейших рабовладельческих семей в Южной Каролине6.

Продолжающаяся невидимость мужественности также означает, что гендеризованные

стандарты нам кажутся гендерно нейтральными в качестве культурно поддерживаемых норм.

Иллюзия тендерного нейтралитета имеет серьезные последствия как для женщин, так и для

мужчин. Она означает, что мужчины могут поддерживать иллюзию того, что их также

измеряют «объективными» стандартами. Для женщин это означает, что их «измеряют» по

чужой «линейке». В начале XX в. великий социолог Георг Зиммель подчеркивал именно эту

проблему:

«Мы измеряем достижения и приверженности мужчин и женщин согласно определенным

нормам и ценностям; но эти нормы не являются нейтральными, стоящими вне контрастов

между полами; они обладают „мужским" характером... Стандарты искусства и требования

патриотизма, общие приоритеты и определенные социальные идеи, равноценность

практических суждений и объективность теоретических знаний... — все эти категории

формально являются общечеловеческими, но фактически мужскими в их действительном

историческом

21

формировании. Если мы назовем идеи, претендующие на абсолютную обоснованность и

объективность, то фактом остается то, что в исторической жизни человеческого рода

оперирует равенство: объекта вность=мужч и на»7.

Теоретическая формулировка Зиммеля отзывается эхом в наших каждодневных

взаимодействиях. Недавно меня пригласили прочитать несколько лекций в рамках курса по

социологии ген-дера, который ведет одна из моих коллег. Как только я вошел в аудиторию,

одна студентка оторвалась от своих записей, взглянула на меня и воскликнула: «Наконец

объективное мнение!» Я столь же «объективен», как и мои коллеги, но в глазах студентки

являлся носителем объективности. Я был носителем голоса научной и рациональной

объективности, вне связей с опытом, вне телесности, вне расы, вне тендера. Объективность

выглядит как я! (Ирония судьбы — возможно, я произносил в этой аудитории вещи, еще более

неожиданные, чем мои коллеги-женщины. Если женщина или афроамериканец, преподавая,

сказали бы: «Белые мужчины привилегированы в американском обществе», — то наши

студенты отреагировали бы соответственно: «Конечно, разве вы можете сказать что-то

другое? Вы предубеждены и тенденциозны». Для них такое нормативное утверждение

вскрывало бы внутренние предубеждения тендера, расы как случай определенной

«адвокатской» защиты. Но если именно я, объективный профессор, говорю об объективном

факте, тогда, возможно, они над этим подумают и запомнят.)

Такое равенство — «объективность=мужчина» — имеет огромные практические последствия