Марвин Мур - Антихрист и новый мировой порядок

Эти грозные слова были написаны в 1928 году, задолго до более либеральных ветров Ватикана II. Но, пожалуйста, проследите вместе со мной за высказываниями из книги Малахии Мартина, опубликованной в 1990 году; ”Для Иоанна Павла является самоочевидным, что ни у кого нет права — будь он демократ или кто иной — на нравственное зло; и ни одна религия, основанная на Божественном откровении, не имеет нравственного права учить такому злу или мириться с ним”5.

Когда я читаю эти слова, у меня сам собой напрашивается ”опрос: если ни у кого нет права верить или учить нравственному злу, кто будет решать, что есть ”хорошо” и ”плохо”? Мартин так отвечает на этот вопрос: ”Католическая церковь всегда претендовала — и при Иоанне Павле претендует сегодня — на роль конечного судьи относительно того, что хорошо и что плохо с точки зрения морали в человеческих действиях”6.

Иоанн Павел не претендует на роль арбитра в вопросах нравственности, добра и зла в действиях католиков. У него есть все права на эту роль, если члены его церкви хотят того. Но Иоанн Павел и его церковь требуют много большего. Они заявляют, что папа есть последний судья — истина в конечной инстанции, если хотите, — в вопросах о том, что хорошо и что плохо с точки зрения нравственности ”в человеческих действиях”. Папа требует нравственной власти надо всей человеческой расой! Это относится и к нам с вами. Замечательно, если вы католик, и не очень-то, если вы им не являетесь.

Так что же Иоанн Павел и его церковь предполагают сделать с теми, кто хочет учить нравственному злу и придерживается его? Разумные ответы Мартина и его церкви на этот вопрос заслуживают рассмотрения: ”Последней предпосылкой для георелигиозной возможности (доминирование в мире определенной религии) является власть. Институт (римская католическая церковь) в своих организационных структурах и функциях должен иметь уникальную власть, власть, которая… автономна по отношению ко всей остальной власти на сверхнациональном уровне; власть, которая налагает на нее санкции, эффективные в поддержании единства и целей института, поскольку речь идет о деле служения на благо общества как в целом, так и в каждой его части”7.

Мартин заявляет, что для того чтобы власть религиозной организации стала вселенской, она должна быть автономной — то есть она должна быть в состоянии исполнять свою волю без вмешательства со стороны других наций и быть в силах налагать санкции. К примеру, такие санкции, которые ООН наложила на Ирак при его вторжении в Кувейт. Ираку было запрещено покупать или продавать на международном рынке до тех пор, пока он не пошел навстречу требованиям ООН. Санкции являются очень жестким средством в насаждении законности.

Остановитесь на минуту и подумайте о том, что сказал Малахия Мартин, бывший священник-иезуит. Высочайшей целью Иоанна Павла является обретение его церковью контроля над единым мировым правительством, которое грядет. Стоит достичь этой цели, и миру должен быть навязан нравственный порядок, какие бы санкции ни пришлось для этого вводить. Разумеется, этот нравственный порядок будет определен в соответствии с учениями католической церкви. И все это будет и интересах ”служения на благо общества как в целом, так и в каждой его части”7.

Это превосходный план для добродетельных людей, пытающихся сделать других такими же. А название этой игры — гонение. По свидетельству одного из католических авторов, в этом конечная цель Иоанна Павла.

Итак, мы возвращаемся к вопросу о том, способна ли католическая церковь преследовать несогласных? Я не думаю, что сегодня какой-нибудь католик может сказать: ”Мы собираемся преследовать тех, кто не согласен с нами”. Но не забывайте, что за плечами католической церкви долгая история попыток превращения ”неверных” (несогласных с католической догмой) в добродетельных. К сожалению, несмотря на недавние клятвы в поддержке религиозной свободы, учение официальной церкви сохраняет многие позиции, делающие инквизицию возможной.

Обнаружила ли римская католическая церковь все характеристики первого зверя из Откровения 13 в конце мира, включая и ту, которая касается гонений? Факты заставляют меня думать о том, что опасность этого весьма реальна.

И не я один пришел к такому заключению. В своей книге ”Смена власти” футуролог Алвин Тофлер выражает то же мнение. В главе ”Мировые гладиаторы” он указывает, что угрозы аятоллы Хомейни в адрес Салмана Рушди явились предупреждением мировым политическим лидерам о том, что он внедрит свою версию религиозного фундаментализма в их общества, нравится им это или нет. ”В действительности Хомейни говорил нам, — пишет Тофлер, — что ”суверенные” государства вовсе не являются таковыми, а подчинены верховной власти шиитов, которую установит не кто иной, как он, что религия и церковь обладают правом преобразовывать эти национальные государства”8. Далее Тофлер пишет: ”Хомейни не случайно казался почти всему миру чудовищным атавизмом доиндустриальной эры. Он и был им на самом деле. Его утверждение о преимуществе религии перед государством параллельно доктрине пап средневековья, выражавшейся на протяжении веков в кровавом конфликте между церковью и государством. Это важно, поскольку мы вполне можем вернуться к типу мировой системы, которая существовала до эпохи промышленности… Это огромный прыжок, который пронесет нас вперед и назад одновременно и подтолкнет религию еще раз к центру мировой арены. Это касается не только исламского экстремизма. Можно говорить и о совершенно другом случае — возрастании всемирной власти католической церкви”9.