Моррис Венден - Бог говорит но я думаю

Все эти библейские рассказы показались бы мне очень милыми и полезными, если бы я была тем блудным сыном, тем частично занятым рабочим и той одной заблудшей овцой. Но вряд ли благополучный, доктринально утвержденный адвентист в четвертом поколении может отнести себя к этим библейским образам. Слишком въелась в мое сознание мысль, что по моим венам течет кровь других героев.

И вот я ловлю себя на том, что все мои симпатии на стороне старшего брата, работников, трудившихся с утра

до вечера, и девяноста девяти овец. И это при том, что я слышала эти истории не семь, а седмижды семьдесят раз, и повороты их сюжета известны мне так же хорошо, как интонации голоса родной матери. Оказывается, что благодать против меня: и это не удивительно.

Добропорядочные люди, которые приступают к изучению этих историй с полной ответственностью, могут споткнуться о неожиданную мысль: благодать не относится с полной серьезностью к добропорядочным людям, по крайней мере, не с той мерой серьезности, что мы.

И это приводит нас к следующей мысли: благодать может стать камнем преткновения не только для законников или религиозных людей. Благодать может быть чем-то неудобным и для просто милых и хороших людей. А если мы пойдем дальше, то придется признать: в целом есть что-то в человеческой природе, что с трудом позволяет нам протянуть раскрытую и ничем не наполненную ладонь. Потому что мы знаем, что если сделаем это, то раскрытая рука наполнится благодатью. А что может быть более хлопотным и причиняющим беспокойство, чем это?

Дары представляют для нас настоящую проблему. Мы верные ученики системы «сделай сам». Мы уверенно продвигаемся к намеченной вершине. Мы самонадеянны, мы верим в собственные способности.

Но при этом мы остаемся греховными. В глубине души мы уверены, что не достойны ничего, если сами не потрудились ради награды, не выстрадали ее или просто не заплатили. Мы путаем дар с бесплатной раздачей пищи. Сколь бы часто мы ни говорили о красоте дарения, чаще всего на практике дар связывается в нашем представлении с долгом или обменом. Мы приходим в смятение, когда, получив дар, не имеем возможности отплатить чем-либо взамен.

Признание принципа «Ты — мне, я — тебе» в дарении равнозначно той ложной благотворительности, которой милые и добропорядочные люди учатся с детских лет: дарить — это хорошо, получать дары — это плохо.

Но если вежливому человеку невероятно трудно принять благодать как дар вследствие воспитания, то и нам, воспитанным в религиозном обществе, тоже иногда кажется, что силой благодати весь мир становится с ног на голову. Мы разделили мир на белое и черное и нахлобучили на каждого человека белую или черную шапку. Но силой благодати все так неожиданно смешивается в нашем мире, что нам остается взирать на происходящее в полном смятении: как так вышло, что совсем не тот герой увез принцессу встречать рассвет? Почему мистер Заслуживающий Все Самое Лучшее не получил никакой награды? Есть что-то совершенно неподвластное нашему разумению в Боге, Который предусмотрел именно такую развязку событий. Если можно так выразиться, наш Бог — не прирученный Бог. Мы никак не можем согласовать Его с нашим собственным чувством справедливости и понятием о приемлемом ходе событий.

Можно было бы назвать еще множество проблем, которые возникают в связи с излитием благодати, но я, пожалуй, остановлюсь на этом. Лучше я напомню одну историю, которую рассказал Сам Иисус. Даже Иисус признавал, что понятия «благодать» и «проблема» стоят по соседству.

«Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани; ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже». (Обречена на неудачу ваша попытка пришить праведность по вере к праведности по делам.)

Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают. (Вы должны стать новым человеком; вам

необходимо родиться свыше, чтобы понять, что есть праведность по вере.) Но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Мф. 9:16, 17).

Мы с вами находимся на стыке нового и ветхого и в такой ситуации должны признать, что все дело не в этой непонятной благодати, а в нас самих. Мы и есть эта ветхая одежда, к которой никак не пришивается новая ткань; мы и есть ветхие мехи, в которые не имеет смысла наливать молодое вино. Мы слишком горделивы, чтобы принять дар Нового.

И все же благодать изливается на нас, и вместе с ней в нашу жизнь входит проблема выбора. Мы можем упорно придерживаться того образа жизни, который кажется нам единственно верным, цепляться за то, что, как мы верим, делает нас добродетельными, и заниматься тем, в чем мы находим подтверждение собственным взглядам.