несколько легких движений ртом, пробуя сие новшество.
- Вкусно? - спросила Готель, на что девочка лишь поморщила лоб и размазала остатки
яблочного пюре по лицу, - кисло, - кивнула Готель и вскочила обратно к кухне, - надо не забыть
купить сахар, - добавила она оттуда.
К весне в деревню стали ходить реже. Ежеминутная потребность в молоке падала, и покупали
фрукты, овощи и игрушки. В основном это были фигурки животных, чаще утки, лошади и птицы.
- Мария! Какая ты стала красавица! - качая головой, восклицал месье Моро.
Он доставал из кармана новую лошадку и вкладывал её в ладошку девочки.
- Это очень быстрый конь, он летит как по полю ветер, потому держи его в руках крепко, -
говорил затейливым голосом он, и у малышки в коллекции появлялась очередная лошадка, такая
же, как и остальные; похоже, он делал их сам.
Что мешало Готель называть девочку по имени? Неизвестно. Может быть то, что
противопоставить было нечего. Она хотела быть матерью и уже решила быть ею, но что-то внутри
её тому сопротивлялось; она не знала, сможет ли слышать желанное "мама" и отвечать, и будет ли
эта иллюзия любовью - королевская дочь, укрытая в тайной башне женщиной, мечтавшей вовсе не
о заточении своего счастья, но спрятавшей его ото всех.
И Готель не могла себе в этом признаться и не хотела. Не хотела принять себя такой. А
окликнуть ребенка Марией, значило еще раз напомнить себе о правде.
- Нам пора, - говорила она и, буквально, вытаскивала девочку из рук месье Моро.
Слишком воспалена была её ревность, слишком больно отдавалась в сердце каждая мелочь.
Каждое слово, каждый случайный взгляд в сторону девочки делал лицо Готель бледным от едва
сдерживаемого негодования; и она сдерживала себя, через натянутую улыбку, через суетливый
расчет монет. И чем старше становилась девочка, тем большим стрессом становился для Готель
каждый следующий поход в деревню, последней чертой чего стал случай по осени, когда они в
очередной раз отправились за покупками, и девочка, увидев месье Моро, издала столь радостный
крик, что его звук прошел ледяной стрелой через всё тело Готель. Разве она заслужила этого?
Разве месье Моро заслужил такой почести? Разве месье Моро жертвовал Богу столько, сколько
жертвовала она? Разве месье Моро ездил в осажденный Мон Сен-Мишель? Разве ждал он этого
ребенка триста лет? Разве бросил он всё что любил до этого?
- Иди к маме, - уводя ребенка, сказала уверенно Готель; и теперь уже определенно, с резными
лошадками и прочими совместными выходами было покончено.
По возвращении, Готель спустилась этажами в поисках ненужных лоскутков, цветных
обрезков и разной нитки, оставшихся от шитых ею в прошлом платьев. От минувших мыслей, всё
ещё не отпускающих, она с трудом могла сосредоточиться, а потому долго перебирала на полках
одни и те же вещи. Много здесь осталось еще от астронома: ножи и прочие предметы домашнего
обихода, старое огниво, пустые мешки под пшеницу, два пакетика с семенами рапунцеля; Готель
заглянула внутрь и подумала, что, должно быть, они были уже мертвы, поскольку пролежали на
полках целую вечность. Готель взяла мешки, семена и поднялась наверх.
Это было время, когда Марии уже исполнился год, и наступала пора учиться оставаться
одной, пока мама будет отлучаться из дома. И обычно Готель предпочитала выходить утром,
совсем рано, например, набрать хвороста для камина; торопливо обходила округу и возвращалась
еще до того, как малышка проснётся.
День всегда проводили вместе, чаще у подножья башни, на траве, под ласкающими лучами
солнца. Когда же предстояло выйти вечером, до деревни, Готель укладывала девочку пораньше и
была с ней особенно внимательна и нежна. Каждый раз, покидая башню, она знала, что ребенок
может проснуться в любой момент, и тогда рядом должен быть хотя бы кто-то.
- Познакомься, милая, это Софи, - показала она только что законченную тряпичную куклу, -
можно она сегодня послушает сказку с тобой?
Тогда начались сказки. Поначалу совсем простые: о потерянной горошинке, о бравом птенце
и солнечных лепешках. Частенько Готель выдумывала такие истории на ходу. Понимала ли их
девочка, неизвестно, но совершенно точным было одно, что она очень любила их вечерние чтения,
ласковый голос своей матери, верила ему всей душой и доверяла всем сердцем. На её лице
отражалась каждая прочитанная строчка, каждое незначительное переживание заставляло
Читать дальше
