Неизвестно - Юлов Юрий Фермер

Наушно успел Валерка дать оценку и остальным попутчикам: Артура охарак­теризовал как шпиона-самоучку, про Марину заявил, что «ей бы ноги подлинь- ше - и на панель», Кречинский показался ему «жучком, способным снять пенку с кипятка и продать ее дороже кастрюли».

От Йозефа удалось узнать, что он сопровождает нас только до Лангкави.

ДОРОГА

Кречинский предупреждал, что во Франкфурте придется пережидать из-за за­бастовки авиадиспетчеров, о которой он слышал по «Euronews», но всё обошлось лишь часовой задержкой, паспортным контролем и тщательным обыском с помощью собак. Искали наркотики. Всем пассажирам, прошедшим контроль, представители некоей организации (если не «Гринпис», то что-то типа охраны памятников) вручали небольшую открыточку с изображением клостера-монастыря на фоне взлетающего самолета с надписью на немецком: «Над храмом должны парить ангелы и птицы, а (или «но»?) не самолеты».

На Сингапурской линии неплохо покормили, даже предложили на выбор мартини и коньяк. Метеоролог Артур отказался было от своей порции, но журналист Валерка уговорил его взять, «чтоб было что пить». Теперь, повеселевший после двойной дозы, переплетая трёп с анекдотами, он говорил, что Марине следует лететь авиакомпанией, а не в гордом одиночестве, и что тех, у которых билет в Океанию со скидкой, будут сбрасывать с борта, еще одна строка пролетая над океаном.

Пассажирам была прочитана достаточно пространная лекция о возможности заражения в Сингапуре атипичной пневмонией и мелиоидозом, дано предупреждение, что по прибытии в аэропорт всем необходимо пройти медицинское обследование, и рекомендовано было сделать антивирусную прививку.

По обе стороны взлетного поля росли пальмы, а аэропорт Чанги поражал своими размерами и дизайном. Марина от прививки отказалась. Валерка сходил в туалет аэропорта и вернулся с картой Всемирной ассоциации уборных, на которой были отмечены шестьсот лучших туалетов Сингапура, и с квитанцией на штраф за несанкционированное курение.

К Лангкави мы были в летней одежде, полностью готовые к встрече с тропическим климатом. Кречинский сообщил, что вертолет, который доставит нас на остров Шонера, прибудет завтра, и поэтому одну ночь придется провести в отеле. Мы и сами были не прочь отдохнуть после утомительного перелета.

В аэропорту не было камер хранения, поэтому пришлось взять багаж с собой.

Таксист, больше похожий на француза или итальянца, чем на папуаса, взял за рейс десять долларов. Платил, естественно, Кречинский. По дороге я увидел не­сколько рекламных щитов, горделиво сообщающих, что скоро в Лангкави будет проходить Международная морская и авиакосмическая выставка «Лима». Минут через двадцать мы были у отеля «Масури», названного так в честь местной прин­цессы, казненной за супружескую измену. Пояснение это дал служащий отеля.

Вечером, найдя в ночном небе Южный Крест вместо Большой Медведицы, я с балкона смотрел на вечернюю бухту и думал, что пока всё складывается неплохо. Из одежды на мне были только шорты, а теплый бриз Индийского океана рождал воспоминания о романтических временах юности.

Утомленный спиртным из безакцизного магазина «дьюти фри», в номере хра­пел Валерка, с убийственным дыханием которого безуспешно пытался справиться мощный кондиционер.

Йозеф Кречинский пригласил Марину скоротать вечерок в экзотическом ре­сторане «Барн Таи», пообещав угостить ее мозгами живой мартышки. Надменная Марина, к нашему удивлению, не отказалась. Артур пошел в бассейн, стоимость посещения которого входила в оплату гостиницы.

Ну а я стоял на балконе возле столика, на котором стопкой лежали глянцевые журналы и высокомерно возвышалась мраморная пепельница со встроенной за­жигалкой. И не переставал удивляться, как на крохотном островке с населением в шестьдесят тысяч удалось создать цивилизованный рай, обойдясь при этом без «самоотверженного труда и твердой руководящей линии».

ОСТРОВ ШОНЕРА

Грузопассажирский вертолет приземлился на площадку на крыше отеля. От шасси до лопастей пропеллера он был окрашен в пятнистый маскировочный цвет и носил гордое название «Викинг». Возможно, так назвал его белобрысый пилот, накачанный и заносчивый, которого я мысленно обозвал Дольфом Лундгреном. Сходство с актером-физиком усиливало то, что пилот постоянно стискивал челю­сти, как будто хотел убедить присутствующих в том, что у него мертвая хватка. А возможно, страдал бруксизмом. Пилота оценил и Валерка: «Истинный ариец. Характер выдержанный, тропический».