Горшков Александр: Чудо Святого Покрова

Может, гнушался болезни теперь –

Той, за которой и сам он терпел

Много страданий, скорбей и нужды?

Снова жил Пимен без хлеба, воды,

Жил тем не менее бодрый душой,

Скорбной своею довольный судьбой.

Ну а тому, кто обет нарушал,

За нераденье Спаситель воздал.

Раз как-то инок в храмину вступил

И, подбоченясь, ко ну приклонил

Голову – тут же внезапно упал

Он сраженный недугом. Кричал

Инок тот, жаждою лютой томим,

В муках рыдая, как будто палим

Был он невидимой силой какой:

Стал от мучений он еле живой.

Братия ж, видя, что он умирать

Будет уж скоро, пришла рассказать

Пимену о подступившей беде:

– Брат наш, который был близок тебе,

Враз нестерпимою жаждой сражен,

К смерти, как видно, готовится он.

– Истинно, – молвил блаженный в ответ, –

Что он посеял – то и пожнет.

Разве не Богу давал он обет,

Выйдя здоровым на солнечный свет,

Что до последнего вздоха служить

Будет он тем, кто в болезнях лежит?

Что же так быстро забыл он свою

Клятву? Пойдите, скажите ему:

«Пимен убогий тя в гости зовет,

Злобой за злобу не воздает

Тот, кто зовется Христов ученик».

Инок несчастный восстал в тот же миг –

Вновь исцеленный, здоровый, живой

По слову кроткой молитвы святой,

И с покаяньем к монаху идет.

Пимен же инока радостно ждет:

– Брат мой любезный, – сказал он ему, –

Богу мы служим с тобой Одному.

Ради того, чтобы вместе с Ним быть,

Райски блаженства себе заслужить,

Призваны мы без роптанья нести

Скорби, болезни, невзгоды судьбы –

Все, что готов ко спасенью послать

Наш Искупитель; в бедах не роптать,

Радостно крест свой должны мы нести,

Чтобы по смерти могли обрести

Неизреченную мы благодать,

Коей никто не сумел описать.

Тот, кто в терпении душу стяжал,

В скорбях и горестях не унывал,

Тот, кто на Бога печали возверз –

Бог тому райски ворота отверз.

Он – Врачеватель – тебя исцелил,

Только ты, видно, о том позабыл –

Вот и вернул Он болезнь как урок,

Чтобы ты впредь возгордиться не смог.

Богу за это молитвы воздай

И против Господа не согрешай.

Так терпеливо его утешал

Пимен-страдалец – и грех осознал

Инок, что Пимена смог позабыть:

С этого часа поклялся служить

Он терпеливо для братьи простой,

Как и учил его Пимен святой.

Пимен прожил средь болезней и бед

Двадцать наполненных скорбями лет,

В ночи житейской как пламень горя,

В стенах обители-монастыря…

В немощном теле монаха жила

Ангелам Божьим подобна душа:

Ласково братьев жалел, утешал,

Кто был недужным – того исцелял.

Всем доставало терпенья, любви

Братьям, что к Пимену в келию шли.

Только все ближе тот день наступал –

День, о котором заранее знал

Многоболезненный Пимен. Он вдруг

Зримо увидел, как лютый недуг

Стал от него уходить, оставлять

Бренное тело страдальца. Понять

Монах того чуда причину сумел:

Видно, ко Господу час подоспел

Душу отправить на страшный отчет.

Вот уж по келиям Пимен дет,

Словно и не был недугом сражен,

Братиям кланяясь в низкий поклон:

С тем он прощения слезно просил,

Чтобы обид на него не таил

С братьев никто у себя на душе.

Кланялись низко в ответ ему все

Иноки, видя, как брат их больной

Духом собрался на вечный покой,

Как его немощи враз исцелил

Врач Милосердный, Бог – Господь Сил.

– Вы же, любезные братья мои,

Встаньте ко гробу меня проводить, –

Пимен с слезами смиренно сказал

Тем, кто в страданьях недужным лежал.

И, к удивленью монахов, они

Встали здоровыми с одров своих.

Таин Божественных Пимен принял,

Одр погребальный с молитвою взял

И, озаренный сияньем свечей,

Шел он ко гробам священных пещер,

Словно дорогу давно уже знал,

Хоть здесь ни разу ногой не ступал.

Вот при свечах гроб священный стоит:

В нем преподобный Антоний лежит –

Дивный, преславный, великий монах.

К гробу поклон положив во слезах,

Пимен прощальное слово сказал

И на то место рукой указал,

Где бы желал погребенным лежать

И воскресения страшного ждать.

С тем он на одр погребальный возлег…

По изможденным ланитам поток

Слез покаянных струился, как вдруг

Благоуханье разлилось вокруг.

Пимен блаженный чуть слышно сказал:

– Братья мои, кто меня облачал

В тот полуночный торжественный час,

Снова за мною явились сейчас…

Кротко себя он крестом осенил,