Ярослав Гашек - Чудо Святого Эвергарда

Отцы-францисканцы [1] Монашеский орден, члены которого по уставу должны отличаться особенной бедностью и бескорыстием. — Прим. перев.. в Бацкове далеко простирали свои святые загребущие руки. Из дальних деревень сюда тянулись крестьяне-словаки, чтобы пополнить щедрыми дарами монастырскую кухню и помолиться в церкви перед тусклым образом чудотворца Эвергарда. Святой этот для словаков весьма близок, ибо при жизни своей был королевским наместником, утеснял словаков и прочий мелкий народ и устраивал походы на негров, нумидийцев и других басурманов, После смерти воитель Эвергард был причислен к лику святых, ибо он:

1. Не щадил живота и сил своих, дабы церковь святую огнем и мечом уберечь от ереси и безбожия.

2. Для грешников, выхваченных им указанным надежным способом из пещи адовой, построив несколько монастырей.

3. Изрядно обобрав басурманские земли, заложил во Франции пропасть церквей и богато одарив их из военной добычи.

4. Представился в 855 году от Р. Х.

И мужики регулярно приходили приложиться к образу святого Эвергарда. С незапамятных времен сюда тянулись паломники со всей округи и помолясь перед чудотворным образом святого, оделяли смиренной лептой святой монастырь. И с незапамятных времен отцы-францисканцы чтили образ св. Эвергарда, как источник всяческого благополучия, а мужички знай платили да кланялись, пока вдруг не случилась ужасная вещь: другой францисканский монастырь во Фриште потребовал образ назад…

* * *

Бацковский настоятель отец Парегориус мрачно глядел из окна своей кельи на зеленые кущи леса и перебирал в памяти все разнообразные венгерские ругательства, памятные ему еще со времени жизни в суетном свете, где св. отец был гусарским поручиком. Перед ним на столе лежало это распроклятое письмо фриштовского настоятеля, отца Данулиуса. Внизу по монастырскому саду жизнерадостно прогуливались монахи. Они беспечно беседовали, а брат садовник напевал развеселый чардаш — «Повеселимся мы от души». Братья еще ничего не знали о письме.

— Олухи! — выругался аббат, снова покосившись на письмо. — Ишь, разрезвились. Закачу я вам внеочередной пост, сядете у меня на капусту.

* * *

Честно говоря, образ св. Эвергарда действительно принадлежал фриштовскому монастырю. Во времена королевы Марии Терезы его спер оттуда монах Иеремия. Брат Иеремия и тамошний настоятель отец Цезарь грешили в ту пору с маркитанткой гусарского полка, квартировавшего по соседству. После недолгих колебаний маркитантка полностью перенесла свой пыл на молодого брата Иеремию, а преосвященный получил отставку. За это он засадил Иеремию на хлеб и воду и наложил тяжкую эпитимию: вызубрить наизусть толстый том сочинений епископа Кемленского «Наставление к жизни благочестивой и праведной».

Искушенный в мерзостях брат Иеремия, не закончив даже первой главы, удрал ночью из монастыря, и вместе с ним исчез образ св. Эвергарда, который еще в те времена славился по всему краю. Кроме образа св. Эвергарда, брат Иеремия захватил всю наличность из аббатовой шкатулки: 400 серебряных талеров. Образ он загнал в городе какому-то старьевщику, а сам навострил лыжи в Турцию, где принял ислам и, к чести его будь сказано, пленным христианам перед казнью никогда не отказывал в облегчении души святым причастием.

Образ св. Эвергарда немало помыкался по разным церквам. В то смутное время ему не приходилось долго задерживаться в одном месте. Мародеры, обиравшие церкви, продавали его из рук в руки, и, наконец, он достался графу Бартану де-Шаров, который подарил его францисканцам в Бацкове. Такой подарок сердцам францисканцев был милее, чем целое угодье, ибо образ делал великую рекламу.

А теперь вот новый фриштовский настоятель пишет им:

«Во имя бога великого и всеблагого.

Преосвященный отец! Не изволь гневаться, что пишу на тему о монастырской собственности нашей. В вашем братском монастыре пребывает образ св. Эвергарда, который, как явствует из записи св. архива, был дарован нашему монастырю в году 1715, при аббате Эмилиусе, и украден монахом Иеремией при аббате Цезаре в царствование ее величества Марии Терезы.

Имущество церковное свято и неприкосновенно, и потому я надеюсь, что ты, высокочтимый отец и коллега, получив лично от меня доказательства в правильности вышеизложенного, вернешь образ нашему монастырю.

Засим да хранит тебя бог.