Горшков Александр - Кавказская Голгофа

Как великую святыню он сберегал также еще одну старенькую епитрахиль: это был подарок его духовной наставницы монахини Фессалоникии. Она сшила ее, когда отец Петр был рукоположен во священники, и вышила на обратной стороне свою дарственную надпись. Батюшка часто служил именно в этой епитрахили.

«Однажды отец Петр сильно заболел, требовалось поставить банки, а сделать это было некому, – вспоминает Елена Михайловна Турина, давняя прихожанка Покровской церкви. – И когда я по благословению зашла в келлию, чтобы поухаживать за батюшкой, то увидела, что он спал почти на голом твердом топчане, а вся обстановка была необычайно простой и скромной».

Ко всякого рода роскоши Батюшка относился крайне отррщательно, считая, что все лишнее, вычурное, комфортное препятствует молитвенной работе и разнеживает, расслабляет не только тело, но и дух. С молодости и до конца дней своих отец Петр всегда ходил в длинном подряснике и не снимал его с себя даже ночью, когда ложился спать. А из подрясника можно было увидеть лишь обувь: сапоги, которые Батюшка менял на теплые валенки в зимнее время года. Если кто-то удивлялся этому, то он не уставал повторять: «Высшая мода – не по моде одеваться, а быть здоровым». И людей учил одеваться по погоде, не следовать модным веяниям, которые наносят непоправимый вред здоровью человека. Отец Петр даже написал свой отзыв о моде, сказав, что она «коварна, жестока, соблазнительна, губит людей, их здоровье, а человек, следуя моде – без головы». Носил одежду он очень аккуратно, был всегда опрятен. Если от времени и длительного ношения одежда в каком-то месте рвалась или протиралась, то сюда пришивалась аккуратная латочка, но ничего из одежды не выбрасывалось. «Добротная ткань, – говорил отец Петр, показывая старенький подрясник. – Тридцать лет ношу его, а все как новый. Пусть меня в нем и похоронят». Одежда его всегда была чистой, выстиранной, выглаженной. Летом, когда на дворе было солнечно и жарко, Батюшка носил легкое шелковое облачение, осенью же и зимой – из более плотного материала. В праздники облачался и в парчовые ризы. О ношении священниками подрясника он писал так: «Дай Бог носить почаще, на здоровье и спасение. Если уже невозможно постоянно в Вашем окружении. Патриарх Сергий говорил: «Форма дух бережет»; к этому же призывал и Патриарх Пимен».

В пище – впрочем, как и во всем остальном, – отец Петр был абсолютно непритязателен. Часто его едва ли не силой усаживали за стол, чтобы он хоть что-нибудь перекусил, после чего он снова возвращался к людям, которые его ждали во дворе или храме. Мяса, по свидетельству близких, Батюшка вообще не ел. Лишь в присутствии других позволял себе проглотить маленький кусочек. Конечно, люди, которые ухаживали за батюшкой и готовили ему кушать, всячески старались ему угодить, подавая на стол все свежее и вкусное. Видя же такое старание, он нарочито говорил, приступая к трапезе: «Пересолено», «жирного много положили», «пережарили» или еще что-либо в этом же духе. Люди совершенно не обижались и не оправдывались, уже зная, что таким образом Батюшка хвалит их усердие и труды. Он говорил, что пища не должна быть слишком вкусной, ибо от этого разгорается аппетит и человек переедает во вред своему здоровью. Часто случалось так, что отец Петр едва успевал сесть за стол, как тут же входил кто-то посторонний и извинялся: «Простите, что перебили аппетит». «А вин йому трэба, цей апэтыт? Дайтэ ж йому хоч трохы пойисты», – заступалась за брата на привычном ей украинском наречии Татьяна Петровна, понимая, что и на сей раз он встанет из-за стола, оставшись голодным.

В первое блюдо – борщ или суп – отец Петр обычно добавлял холодной кипяченой воды. «Кусок хлеба да вода, но с молитвою, принесут пользы больше, чем кусок мяса», – наставлял он своих прихожан. Постоянно забывая про еду сам, отец Петр, однако, не отпускал без угощения никого, кто к нему приезжал. Если не было поста, то Батюшка и его сестра предлагали гостю печеные яйца, и обязательно – тарелку горячего супа или борща. Во время же постов, когда в храме заканчивалось богослужение, гостей и говеющих, причастившихся Святых Христовых Тайн, потчевали скромным, но вкусным угощением: под навесом возле церкви накрывали стол, где выставляли горячую картошку «в мундире», соленые огурцы, бочковые квашеные помидоры и капусту, а к чаю подавали нарезанные ломтики серого хлеба с повидлом. Когда позволял устав, Батюшка предлагал гостям немного домашнего виноградного вина: казаки в этих местах издавна славились своим виноделием. Сам же отец Петр лишь пригубливал вино, обязательно разбавляя его водой. Иных спиртных напитков он никогда не употреблял. Когда гостей приглашали к столу на трапезу, то всем раздавали простенькие домашние фартуки, чтобы по неосторожности не выпачкать одежду. Таково было заведенное тут правило.