Горшков Шарка: Репортёр

– У нас несколько секунд! Двигаемся в том же направлении! Я первый, ты за мной! Вперед!

И они устремились к выходу, уже не обращая внимания на то, как их одежда и легкая спортивная обувь начали заниматься огнем. Сзади рушились и падали шипящие перекрытия потолка, стен, словно негодуя, что им не удалось оставить в огненном плену этих безумцев.

Выскочив наружу, они сразу же отдали спасенных сестричек подбежавшим женщинам–воспитателям и найдя в себе силы крикнуть одно–единственное слово:

– Воды!..

Кто-то тут же дал им пить, другие тушили дымившуюся одежду, вытирали с оголенных участков тела сажу и копоть. Марта тоже была рядом, осматривая следы от ожогов и протирая их от копоти и грязи. Но в ее действиях не было суеты, сейчас она снова ощущала себя медсестрой, в чьей помощи нуждаются и взрослые, и дети.

Аслан глянул на пылающий домик и безнадежно махнул рукой:

– Где ж эти «гасичи»? Пока приедут, уже надо будет тушить не дом, а весь лес…

Хотя осенняя земля давно остыла и была прохладной, Алексей сгреб в небольшую кучку опавшие листья и растянулся на них, массируя болевшие ребра. Марта тут же подняла его:

– Не можна, Альйоша! Zimne[48]. Холодно. Будет плохо…

– Да ладно тебе, – отмахнулся Алексей, подмигнув другу. – Главное – сама держись, а за нас не бойся. Мы с Асланом и не в таких историях бывали.

Марту все время отвлекали две женщины, работавшие в этом детском доме, о чем–то оживленно ей рассказывая, глядя в сторону готового вот–вот рухнуть строения.

– Чего они верещат? – тихо спросил Аслан Алексея.

– Спроси Марту, – Алексею хотелось снова лечь на листья, растянуться на них, чтобы дать спине расслабиться.

– Пора бы уже самому хоть немного понимать, столько времени рядом, – Аслан хотел понять, что так беспокоило этих женщин.

– Они говорят, – тут же пояснила Марта, – что огонь начался, когда дети шли спать. После обеда. Что-то случилось на кухне. Или в электричестве. Огонь пошел сразу по всем комнатам. Эти пани боятся, что наверху может остаться еще один… Kluk…[49] Мальчик. Его не могут найти.

От этой новости Аслан и Алексей подскочили с мест, где они только что сидели, приходя в себя.

– А какого они молчали? – закричал Алексей на Марту.

Не говоря больше ни слова, они снова набросили на себя влажные накидки и бросились к пылающему домику. Где-то вдали послышались сирены пожарных и скорой помощи.

Марта бросилась тоже вперед и перегородила друзьям дорогу:

– Вы оба.., – она не могла найти подходящих слов. – Туда нельзя! Сейчас здесь будут hasičy. Это их работа! Это они…

– Пусть помогают, – Алексей обнял ее и отвел на шаг в сторону. – Так и скажи, что мы уже там. Пусть присоединяются.

И, уже не оборачиваясь, бросились в бушующий огонь. К их удивлению, в коридоре пламени почти не было – здесь уже выгорело почти все. Зато в конце коридора, где была лестница наверх, огонь еще полыхал в полную силу. Остановив своего друга, Аслан первым рванул по пылающей лестнице, Алексей – за ним. Они не слышали, как во дворе уже начали разворачиваться прибывшие пожарные машины, вокруг них сновали люди в специальных комбинезонах и респираторах, готовые вступить в схватку с огнем. А возле них бегала Марта, умоляя быстрее идти на помощь друзьям.

Аслан и Алексей были уже почти наверху, когда и без того шаткая лестница вдруг проломилась – и они оба упали вниз, погребенные рухнувшими на них перекрытиями и остатками самой лестницы, охваченными пламенем…

Когда их вынесли наружу – обгоревших, не подававших признаков жизни, Марта уже не была в силах ни кричать, ни звать на помощь, ни плакать. Она молча опустилась перед друзьями, сразу узнав в одном из обгоревших тел Алексея. Она увидела его руку – безжизненную, лежавшую на мокрых осенних листьях. Мальчишку, за которым друзья бросились в дом, не было нужды спасать: он выпрыгнул из окна, от страха убежал в лес, а сейчас стоял рядом, вместе с другими глядя на незнакомцев, рисковавших ради него жизнью.

– Zimne, Альйша.., – прошептала Марта. – Не можна лежать… Ты будешь болеть… Zimne…

Она взглянула на часы, висевшие на запястье: они шли, бесстрастно отсчитывая время, которое для этих двух друзей, возможно, уже остановилось. Марта попыталась вспомнить, где уже видела эту руку и эти японские часы – подарок, которым Алексей сильно дорожил. Она напрягла память – и в ней вдруг ожила страшная картина: закрытый со всех сторон двор, цинковые гробы, солдатская печка, на ней закипает алюминиевый чайник, а из топки торчит ручка огромного паяльника… Под навесом лежали тела, укрытые блестящей фольгой, пронумерованные и готовые лечь в ящики, аккуратно штабелированные тут же, во дворе… Из-под одной фольги выглядывала рука – такая же черная, безжизненная, с теми же японскими часами.