Черных Вероника - Интернат

Денис сгримасничал.

– Садись, – позволили ему, и он повалился на стул с мстительным мысленным выстрелом: «Ну, Стёпа-трёпа!».

Соседка по парте Надя Ляшко толкнула его локтем в бок. Он скосил глаза на исписанный листик из блокнота и прочитал: «Деник-Веник, опять до ночи геймерил? Спятил?».

Денис кисло улыбнулся ей. Надя училась лучше Дениса на пару порядков. Она росла в многодетной семье, и ей некогда было засиживаться в Сети или гейме. Она привыкла заботиться обо всех, кто её окружает.

Сперва Денис, оказавшись с ней за одной партой и автоматически став предметом её опеки, раздражался, но примерно через четверть учебного года привык. Надя пеклась о нём, как о непутёвом брате, а Денис покорно принимал её заботу, как от старшей сестры, имеющей на это право.

Надя что-то застрочила в блокнотик, подвинула к Денису. Он прочитал: «Балбес, Деник-Веник. Где чирики взял? У мамы?».

Денис стиснул зубы и не ответил. Чего отвечать? И так ясно.

Надя написала: «Как отдавать будешь?». Денис прочитал, пожал плечами. Откуда он знает?! И вообще… может, так пронесёт? Ну, поругает… Чего она ещё сделает?

На перемене, переходя в класс физики на втором этаже, к Денису пристал шустрый Вовка Дракин.

– Деник, приветик. Опять спишь?

– Опять сплю, – неохотно отозвался Лабутин, шаркая ногами по линолеуму. – Тебе-то что?

– Ничё. Ты к этой… к Душковой сходи.

– К кому?

– К Люции, отчество не помню, немецкое какое-то. Она сама, наверное, немчура какая-нибудь, – протараторил Вовка Дракин.

– А зачем мне к ней? – всё не понимал Денис.

– Так она ж теперь наш ом-дус-мен… или что-то вроде того, – старательно, по слогам проговорил Дракин.

– Чё? – скривился Денис.

– Я тебе повторять не буду, – выпятил губу Вовка. – Просто она защищает наши права.

– Да-а? – машинально пробормотал Денис.

– Да. Я к ней хочу сходить.

– Зачем тебе? – равнодушно спросил Лабутин.

– А что? Надо.

Они зашли в класс физики, бросили на парты рюкзаки. Вовка Дракин продолжал:

– Я хочу на предков пожаловаться, – понизил голос Дракин, хитровато поглядывая по сторонам.

– Зачем? – оторопел Лабутин.

– Они меня в музыкалку пихают.

– Ты ж и так учился.

– Надоело! Не хочу! Сколько терпеть? Тьфе. Надоело валдаться. Все балду гоняют, а я как папа Карло… Во всех дырках пробка.

– Ну, пожалуешься, и чего? – пожал плечами Денис. – Тебе скажут, что музыкалка – дело хорошее, и твои родаки правы. Чего добьёшься-то?

– А я такого наговорю, что иголка погнётся, – усмехнулся Вовка Дракин. – Предки так заотдуваются, что про музыкалку и вспоминать забоятся, в штаны навалят от страха.

И Дракин скорчил злорадную гримасу.

– Ну, наврёшь, а им-то что с того? – всё не понимал Лабутин. – Им-то больше поверят. Не знаешь, что ли, аксиому: взрослый всегда прав?

– Ничё он теперь не прав, – с торжеством возразил Дракин.

– Ха, – не поверил Денис.

– Да честно!

Они сели за парты; Вовка позади Дениса. Стали вынимать из рюкзаков учебники, тетради, ручки. Дракин вполголоса рассказывал:

– Теперь родаки – фуфло, не авторитет. Тебе если что не в кайф по жизни – пол, к примеру, помыть или тарелку отдраить, в шоп за едалом сбегать, бельё развесить, или тебе не купят, чего хочешь, – пусть пиво или цигарку, или запретят чего, или наругают за что – за драку, воровство, хамство – пофиг! Прикинь?! Ты просто идёшь к этой Душковой, делаешь несчастные глаза, возмущённое лицо, плачешься, как Пьеро, мажешь слюни…

– И?

– И донос пишешь! – прошептал Дракин.

Глаза его неприятно горели.

– И?

– А то – «и»! Им такого штрафу набурылят, что тут же побегут и всё купят, и всё разрешат и ваще отстанут!

Слушавшая вполуха разговор Надя Ляшко вдруг повернула голову к Вовке и резко сказала:

– И от родителей отнимут, в интернат упекут. Или в патронатную семью. Класс тебе, Вовочка, у чужих людей жить?

Дракин прищурился:

– Откуда ты знаешь про семью?

– А у меня с подругой так вот недавно случилось. Она ом-буд-смену пожаловалась, что мать ей балдёжные штаны с топиком не купила. Тут же комиссия, родители в рёв…

Дракин помолчал. Пожал плечами и под раздавшийся звонок произнёс:

– Зато предкам урокам. Пусть знают, кто сильнее.

Открылась дверь в класс, зашла учительница физики Юлия Олеговна Глинкина. Пока шла к столу и здоровалась, Дракин успел бросить в спину Лабутину:

– Потом облизывать тебя будут с ног до головы. Не жизнь – малина! Делай, чего хочешь, и стращай Душковой. Всё в ажуре, Деник.