Шаманская Юлия - Милый белый свет

Я поблагодарила доброго толстяка, вместо ответа он хлопнул по плечу, и сказал, чтобы я не дрейфила - жизнь только начинается. Я поняла, что он принимает меня за вырвавшуюся жертву сексуального рабства. Около двери из здания аэропорта, меня догнала его дочь и всунула пакет крекеров со словами:

-Папа сказал вам дать.

Я хотела отказаться, но девочка убежала. Как пригодились мне потом эти крекеры!

-Я даже забыла спросить, как зовут людей, которых тогда послал мне Господь, - говорит Тоня, - но все равно постоянно молюсь за них, как за своих благодетелей.

-И как же вы добрались?- интересуюсь я.

-Это была кошмарная дорога, но на всем протяжении, я непрестанно повторяла: Господи помоги!

-И денег хватило?

-Когда я добралась до парома, мне не хватало 5 долларов на билет. Пришлось просить милостыню. Нашлись одесситы, которые сжалились надо мной и добавили денег. На паром я успела, как раз была пятница. А если бы другой день? Но об этом даже подумать страшно.

Бог помог! Я получила койку в четырехместной каюте и проспала все время путешествия, просыпаясь иногда, чтобы подкрепиться крекерами и водой из крана. В воскресенье в 10 утра была в Одессе. Из порта пешком дошла до вокзала, не так и далеко, но чемодан попортил нервы, выскальзывал из моих ослабевших рук. Остановила маршрутку, следовавшую на Ильичевск. Усевшись рядом с водителем, я вкратце объяснила свою ситуацию, обещала, что если он остановиться возле дома свекрови (благо маршрут пролегал совсем близко), то я сбегаю и принесу деньги за проезд. Водитель отнесся с пониманием и не только завез во двор, но и не стал ждать денег. Сказал, чтобы я не мелочилась, и поздравил с прибытием. Все это было чудом.

И моим первым шагом к Богу, - подытоживает Тоня.

-Да уж, одной на свете трудно, соглашаюсь я. Хорошо, хоть свекровь у тебя была.

-Хорошо, - вздыхает Тоня, - только тогда она не очень мне обрадовалась. Пришлось первое время потерпеть упреки и несправедливые оскорбления, но это даже полезно.

10

Мать покойного мужа, мне не поверила, и все пыталась связаться с Ириной, чтобы выяснить, что произошло, и что я там натворила. Но безрезультатно. Даже мама Ирины ничего не знала, о том, где сейчас дочь с внуками. И я ничем не могла ей помочь. Так мы гадали месяца три, пока в почтовый ящик свекрови не попало письмо, адресованное мне.

Писала Нина, моя бывшая сотрудница. Она интересовалась, как я добралась, рассказывала о том, что Наташа пропала. Ушла в ночной клуб с новым ухажером и не вернулась. Подруги нет уже месяц, а Нина боится обращаться в полицию, так как имеет проблемы с визой. Но главной целью письма было рассказать новости о Фатме, ведь она знала, что я знакома с ее матерью. Как писала Нина, история нашей бывшей хозяйки наделала много шума, о ней даже в газетах печатали. К письму прилагалась газетная вырезка с фотографией растрепанной и плачущей Ирины, которую держат за руки двое полицейских. Заголовок гласил: «Жительница Анталии отравила своих детей и попыталась совершить самоубийство».

Газета на турецком языке, но между строчками, ручкой был выведен перевод. Я читала, и чувствовала, как волосы на затылке стали дыбом от ужаса:

«Фатма Селим, страдающая от затяжной депрессии, отравила своих детей Каана и Хакана Селима, в возрасте 2 и 3 года, соответственно, а затем сама приняла яд.

В предсмертной записке женщина написала: «Никто не виновен в нашей смерти. Я убила наших детей, чтобы не бросать их… Они посадили моего дорогого мужа в тюрьму…»

Оставив записку в квартире, Фатма вышла на улицу и бросилась под колеса автомобиля. Но молодая женщина не погибла, а только получила незначительные травмы. Полиции, которая прибыла на место происшествия, Фатма призналась, что отравила своих детей. Медработники, которых отправили в ее дом, нашли тела умерших малышей. Информация о муже Фатмы остается недоступной. Женщину отправили в больницу для обработки ран, а затем – в отделение полиции Анталии для допроса, после чего дело Фатмы было передано в суд, а сама она отправлена в тюрьму. В своем обращении к суду женщина сказала, что пыталась убить себя, потому что она не могла справиться с тяготами жизни и прокормить своих детей. «Я чувствовала себя очень беспомощной и отчаявшейся, поэтому я дала яд детям, а затем приняла его сама», – сказала Фатма, добавив, что она очень раскаивается в том, что совершила».

Письмо я дала прочитать свекрови, и мы долго не могли решиться рассказать все матери несчастной Ирины. Свекровь причитала: Как же так? Ведь была такой хорошей девочкой! В голове не укладывается.