Татьяна Харитонова: Правый

-Какой срок?

-Три месяца уже!

-Чего молчала, дура!

-А чего говорить? – потянулась, как кошка, спрыгнула с табуретки.

-Нет! Люди добрые! Она что, не понимает? А школа?

-Что школа? Живот будет расти – брошу школу.

-Недоумок, какая из тебя мамаша? Ты же не родишь!

-В животе не останется. Прокесарят. Я прочитала.

-Ты бы что-то полезное читала. Учебники школьные, классику.

-Толку, что ты ее читаешь?

-А что у меня не так?

-Знаешь, мама, все у тебя так. Только я у тебя не так. Я это знаю!

Соня замерла. Жизнь рухнула, обвалилась, как стена. Она ее строила, эту стену, а стена взяла и обвалилась.

-Что делать будем? Аборт поздно.

-А я и не собираюсь. Аборт! Убивать живого человека!

Соня вздрогнула, как от пощечины.

-Как растить будем?

-Молча.

-А папаша то кто?

-Ты его не знаешь!

-И не надо. Главное, чтобы он знал!

-И он не знает. В тундре заблудился. Тем более, я сама не уверена. Может он, а может и не он вовсе!

-Люба!

-Что, Люба? Пятнадцать лет Люба. Все, мама! Хватит. Поговорили. Мне в школу.

- Люба! Может, еще не поздно? У меня гинеколог знакомый, Люба!

Входная дверь хлопнула. Ушла.

- Так, позвонить Ирине Петровне. Договорится. Пусть хоть посмотрят эту дуру! Господи! Что делать! Вот несчастье на мою голову. Глупая! Дура! Хоть бы спросила, посоветовалась!

Сонечка разрыдалась, упав на маленький кухонный столик. Она вовсе не готова стать бабушкой. Как эта девчонка не понимает? Пеленки, распашонки, присыпки, аллергии. Кормить не сможет, это факт. Искусственные смеси, больной животик! – Сонечка представила искаженное болью лицо младенца.

Интересно, мальчик или девочка? – Воображение услужливо подсунуло картину – она с коляской на аллее в парке. Недоумевающие прохожие. Очень молодая бабушка. Или мама. Красный шарф развевается по ветру. Красиво.

Ну как, милый мой читатель? Банально? Согласна! Зеленка, коляска. Ну а в целом, довольно правдоподобно. В нашей стране беременность настигает девочек – подростков достаточно часто. Причем, знания о контрацепции, так старательно пропагандируемые всякими центрами планирования семьи, в данном случае лишь развращают наших подростков. Слово «целомудрие» вообще непонятно. Спросите у современной девушки, что такое целомудрие? Маленький соцопрос. Не знают. Но не будем о грустном. Поехали. Я познакомлю тебя еще с одной героиней моей истории. Вернее, с двумя. Ну, ты сам все поймешь.

***

Ну и соседка у вас!

Парень-проводник, по- видимому, студент поежился

- Орет, слюной брызжет, мол, поезд стоит на каждой станции, каждому столбу кланяется, как будто я не проводник, а машинист. Хотя причем тут машинист? Не по его воле остановки, расписание такое.

Парнишка просмотрел билет, помог поднять на подножку тяжелую сумку с абрикосовым вареньем. Поезд по праву мог бы претендовать на памятник советским железным дорогам и стоять возле вокзала, рядом с бодро выкрашенным зеленой краской паровозом времен Великой Отечественной. Убитый временем и очень грязный. В плацкартном вагоне, в который посчастливилось купить билеты (лето - время пик) людей было мало, наверное, часть пассажиров должны подсесть позже, на крупных станциях. На соседнем месте сидела мрачная женщина. К ее недовольству Аня была готова, поэтому с опаской заняла полку напротив.

- Кошмар! Сколько он будет топтаться на месте?

-То ли еще будет. На станции Ильма будет стоять почти полтора часа!

-И кто только составляет такое расписание движения? Больше стоим, чем едем! Ася, не прыгай! Сядь.

Женщина была очень интересной. Возраст ее определить было сложно. Худенькая, смуглая. Она могла быть молодой бабушкой или зрелой мамой. Кольца, браслеты, цепочки в большом количестве притягивали взгляд. Хотелось рассмотреть все, что на ней было надето. Но ее руки были в движении, они нервничали, поэтому все ее браслеты тихо позванивали. Нежно-розовый цвет одежды не шел к ее смуглой коже, но блузка была свободной и удобной. А широченная юбка в белый горох радовала глаз сама по себе, не обращая внимания на сердитую хозяйку.

-Вы, наверное, давно едете?

-Безумно. Целый день. В Саратове сели рано утром и тащимся еле – еле. А нам надо скорее.

-Всем надо скорее. Всю жизнь торопимся, скорее, скорее, а здесь, в поезде, можно остановиться, не останавливаясь. Вот парадокс.

-Парадоксы и размышления хороши, когда на душе спокойно. Тогда даже такой скверный поезд может радовать.

Женщина горестно вздохнула и уставилась в окно. В уголках ее глаз стали собираться слезинки. Малышка, казалось, ничего не замечала, она читала анекдоты, смешно шевеля губами, а особенно понравившиеся громко перечитывала, заливаясь веселым смехом.