П.А.Сарапульцев - Homo

—Извините! - совершенно ошарашено крикнул я ему вослед и поспешил к своей машине. Дверца в этот раз поддавалась почему-то с трудом, как будто ее кто-то удерживал изнутри, но когда я, наконец, с ней справился, из машины, заставив меня отшатнуться в испуге, выскочил всё тот же уродливый карлик, скорчивший мне рожу и рысью убежавший за дом.

—Пожалуй, сегодня разумнее было бы добираться до больницы пешком - сказал я себе, увидев, как противно дрожит моя рука на переключателе скорости, но мужская гордость взяла своё, и стиснув зубы, я все-таки выжал педаль сцепления и дал газ.

Когда я вышел из машины на стоянке возле больницы, первым, кого я увидел, был карлик, идиотски улыбавшийся мне с больничного крыльца. Даже не захлопнув дверцу, я бросился к нему с диким желанием схватить его за шиворот и трясти, приговаривая: “Какого черта ты ко мне привязался!” или “Кто ты такой, разрази тебя гром!”

Но карлик явно не собирался знакомиться со мной: он неуклюже спрыгнул с крыльца и быстро заковылял прямо по целинному снегу, Я бросился вслед за ним, но, вздрогнув, застыл на месте: на чистом свежевыпавшем снеге не осталось ни единой вмятины, ни одного следа, словно карлик бежал по воздуху.

Наверное, именно в эту секунду я впервые подумал о сумасшествии, подумал и отбросил эту мысль подальше… Плюнув, я решительно зашагал обратно к больнице: хирургическая бригада ждать не могла.

—Больной подготовлен - улыбнулась мне сестра, надевая маску. - Мойтесь скорее, док.

И я, на ходу закатывая рукава рубашки, открыл дверь в зеркально-белую моечную… Посреди моечной, прямо у таза с антисептиками стоял карлик и по-детски плескался искрящимся в кварцевом свете раствором.

—Сестра! Ко мне! - гаркнул я, оборачиваясь.

Пораженная моим необычным тоном, сестра выскочила из операционной:

—В чем дело, док? Что случилось?

—Кто пустил сюда постороннего?!

—Кого?!

Я обернулся назад, чтобы ткнуть пальцем в карлика и замер… В комнате никого не было!

—Извините, Лиз, мне что-то показалось с яркого света, - примирительно промямлил я и, сгорая со стыда, подошёл к тазу. На белом кафеле пола не было ни единой капельки раствора!!

…В этот день я увидел карлика еще раз. Во время показа вечерних новостей у нас взорвался телевизор, но, слава богу, ни меня, ни миссис Ристи не задело. Когда, закончив уборку, мы присели отдохнуть: прямо на нас из дверей моей комнаты выскочил всклокоченный, как после драки, карлик и, сделав мне нос, тут же скрылся, пройдя через стену, отделяющую холл от кухни. Как я не закричал, до сих пор не могу понять, может быть, потому, что уже начинал догадываться о своей болезни. Я взглянул на миссис Ристи, втайне надеясь, что она испуганно вскрикнет или, на худой конец, спросит: “Кто это такой и откуда он взялся? Почему вы не сообщили мне, что у вас гость?”, но она смотрела на меня так, как будто ничего не случилось.

Сомнений не было: у меня явно начинались галлюцинации! Оставалось проанализировать свои ощущения и постараться подготовить связный рассказ для коллег-психиатров. Как назло, откуда-то из глубин сознание всплыла и назойливо завертелась в голове шутка институтского преподавателя психиатрии: “С каждым проходящим годом жизни, становясь все старше и старше, я, в отличие от большинства людей, не печалюсь, а радуюсь, потому что у меня остается все меньше шансов заболеть шизофренией” Кажется, что мне радоваться больше нечему.

Подожди, Дик, хватит голых эмоций. Надо попытаться выяснить, что происходит. Жаль, что психиатрия была так давно, и ее было так мало, да что поделать! Справочник психиатра мне, пожалуй, не поможет: в нем всё слишком сухо и коротко, как в аварийном запасе.

Сколько же у меня было больных с галлюцинациями? Двое или трое? Первой была презабавнейшая старушка с белой горячкой, запившая от одиночества. Её положили по просьбе соседей, когда она стала затыкать щели в своих дверях и кричать, что ее травят газами. Но насколько я помню, нам она жаловалась не на газы, а на ораву детишек с воспитательницей, которые прилетали к ней по ночам, рассаживались на ветках фикуса и начинали распевать песенки-дразнилки. Будь она моложе, она назвала бы их инопланетянами. Самое забавное случилось, когда ассистент, собравшийся ее выписывать, для проформы поинтересовался: не опасается ли она повторения галлюцинаций?

—Что вы, дорогой! Ни в коем случае не повторится, - заверила она его и нас. - Я теперь умная стала: как вернусь, так фикус-то сразу и сожгу - негде им будет, проклятым, свои песенки распевать! Хи-хи!..