Санин Евгений - Исцеление Вечностью

Так размышлял он, пока не вошел в храм.

Но войдя в него, услышал, как читает, взявшая себя в руки Галина Степановна, взглянул на нее и не поверил своим глазам и ушам.

Так просто человек не может поменяться сам собой.

Ни одного пропуска слов, чистейший церковно-славянский язык и при этом необычайное благоговение и почти неотрывный – с мольбою и страхом – взор на икону Пресвятой Богородицы…

А главное - сама Галина Степановна изменилась до неузнаваемости.

Увидев Александра, она приветливо кивнула ему и смиренно уступила место на клиросе. А потом, заметив людей, разговаривавших в храме, дернулась было, по привычке, к ним, но спохватилась и издали, дождавшись, когда они посмотрят на нее, умоляюще приложила палец к губам и показала на открытые Царские Врата и святые иконы…

Что оставалось после этого Александру?

Только полностью изменить свое мнение.

Что означало признание еще одного чуда, которые происходили пусть не лично с ним, но с хорошо знакомыми ему людьми!..

3

Решив поработать со своими бумагами и отобрать из них те, которые могли бы пригодиться на Кипре, Клодий ушел в свою каюту.

Альбин остался один. Неожиданно для него самого оказавшийся в нем проповеднический талант требовал духовной работы с другими людьми и жаждал преумножения.

Но с кем он теперь мог поговорить?

Капитан был занят – то на своем помосте, то на корме разговором с рулевым.

Гребцы отдыхали после того, как судно после долгого безветрия и шторма снова пошло под парусами.

Рабы, наоборот, были заняты каждый своей работой.

И тут он вспомнил про томившегося в трюме в ожидании неминуемой смерти келевста.

«Вот чью душу можно еще успеть привести к Богу!»

После успешного разговора с Клодием Альбин не сомневался, что кого-кого, а келевста он без особого труда сумеет обратить в христианскую веру. Все-таки тот тоже верил в одного бога, а не во многих, как другие язычники. И к тому же находился сейчас в таком отчаянном положении, когда ни один из языческих богов, включая Посейдона, уже не мог помочь ему, и самое время было подумать о Вечности.

Но, спустившись к нему в трюм, Альбин словно натолкнулся на непреодолимую преграду.

Связанный по рукам и ногам келевст недружелюбно посмотрел на него и хмуро спросил:

- Зачем ты пришел ко мне?

- Потому что мой Бог заповедал посещать сидящих в темницах! – решил без всяких предисловий приступить к главному Альбин.

- Странный у тебя Бог! – усмехнулся келевст.

- Не странный, а - Милосердный и Всемогущий.

Не удостаивая вниманием упоминания о милосердии, келевст уничтожающе посмотрел на Альбина:

- Ты хочешь сказать, что он сильней самого Посейдона?

- Конечно! – воскликнул тот и, подсаживаясь рядом, принялся объяснять: - Ведь Посейдон, как ты ошибочно считаешь, хозяин лишь одного только моря. А мой Бог создал всю вселенную, землю, море и все, что на нем и в нем! Шторм, штиль, приливы, отливы, рыбы, дельфины – все движется, живет и происходит согласно Его воле!

- Что-то подобное я где-то уже слышал… - припоминающе нагнал морщины на узкий лоб келевст. - Постой-постой! А ты не христианин?

- Да, ты не ошибся. Я – действительно христианин.

Келевст изо всех сил сделал попытку сесть, но не сумел, и Альбин помог ему.

- Надо же! Не боится говорить об этом тому, кто скоро увидит безжалостных судей и может напрямую выдать его! - прохрипел тот. – А может, ты тоже хочешь погреться в медном быке или, как твой Бог, оказаться рядом со мной на кресте?

Альбин понял, что келевсту уже что-то известно о его вере.

«Что ж, - спокойно подумал он, - тем меньше, значит, нужно будет ему объяснять!»

А тот тем временем продолжал:

- Не бойся, не выдам! Я христиан не то чтобы люблю, но скажем так – уважаю. В свое время я был воином и видел их в деле. Это смелые и честные люди. Не чета тем, что предали Клодия. Всем вы хороши, - похвалил он, но после этого презрительно поджал губы: - Только слишком добрые и мягкотелые. А этим жестоким, безжалостным миром должны править - сила и зло!

Альбин принялся объяснять келевсту, что все это совсем не так.

Он приводил в пример притчи, которыми поучал Христос.

Доказывал, что люди должны любить и прощать, а не уничтожать друг друга.

По поводу мягкотелости говорил о тех мучениках, которые смогли перетерпеть нечеловеческие страдания, когда их пытались заставить отречься от Христа.