Санин Евгений - Денарий кесаря

Лагерь археологической партии располагался в двух-трех километрах от ближайшего села.

Исаак Абрамович встретил Василия Ивановича с распростертыми объятьями:

- Знаю! Предупрежден! Добро пожаловать! – обрадованно затряс он руку бывшего учителя и, словно это было в клубе, шепнул: - Есть очень интересная монета. Сохранность, правда, не очень, к тому же еще не чищенная. Но зато чеканка города Корсунь времен крещения Руси – как раз по вашей теме! Не желаете?

- Да я, собственно, заказ уже сдал! – виновато улыбнулся Василий Иванович и, подумав, добавил: - Разве что для себя…

- Ну, если, это лично для вас, то я и цену сбавлю. Всего тридцать рублей! – сказал Исаак Абрамович, протягивая мелкую медную монету, на которой было что-то похожее на якорь или крест. Точнее определить было нельзя – слишком она оказалась затертой и грязной.

«Ничего себе «всего»! Ей же красная цена полтора рубля, а то и того меньше!» – возмущенно подумал Василий Иванович, но, не желая с первого дня спорить со своим новым начальником, взял монету и протянул деньги.

- Только меньше показывайте ее здесь! – оглядевшись, не заметил ли кто этого, предупредил Исаак Абрамович. - А то по грязи и патине сразу поймут, что из нашего раскопа.

- А что – она, и правда, из нашего? – насторожился Василий Иванович.

- Пошутил-пошутил! А заодно, простите, и вас на честность проверил, – сразу заулыбался Исаак Абрамович и успокоил: – Конечно же, нет! Здесь, в селе, местные жители, знаете, сколько таких во дворах и огородах находят? Но все равно лучше молчать – мало ли что наши подумают…

Продав монету, начальник экспедиции показал Василию Ивановичу лагерь:

- Здесь столовая, тут жилые палатки, – объяснял он. – Туалет, простите, пока еще вон за теми кустами. Но будет и деревянный. Мы ведь еще только разворачиваемся. В прошлом году прямо в селе копали. А это – командирская палатка. Будете жить в ней вместе со мной на месте Владимира Всеволодовича. А когда он приедет, что-нибудь придумаем. Если трудно будет в походных условиях – снимите себе за копейки комнату в деревенском доме! Видите – все условия для вас!

Исаак Абрамович подвел Василия Ивановича к обширному месту раскопа, где на приличном расстоянии друг от друга работали несколько человек, и уже начальственным тоном сказал:

- Все, что найдете, складывайте под навес около столовой. Но если попадется что-то особенно ценное, то немедленно несете его лично мне!

- Простите, – уточнил Василий Иванович. – А что вы конкретно имеете в виду под особенно ценным?

- Ну, например, это может быть золотая монета или бронзовая статуэтка! – охотно ответил Исаак Абрамович, и в глазах его появился жадный блеск. – Накладки с драгоценными камнями, любые предметы из золота и серебра, подвески, перстни, геммы – это такие прозрачные агатовые или сердоликовые вставки в перстни с изображениями…

- Я знаю! – вежливо заметил Василий Иванович.

- Ах, да! Владимир Всеволодович говорил, что вы кандидат исторических наук, - вспомнил Исаак Абрамович и, подводя нового работника к месту раскопа, где трудилось несколько человек, усмехнулся: - Тогда коллега, мне нечего объяснять вам! Берите лопату и – начинайте!

Так началась работа Василия Ивановича в археологической партии. С юности он мечтал стать археологом, но даже и помыслить не мог, чтобы эта мечта осуществилась таким образом!

Утром, после легкого завтрака, все принимались за работу. Рабочие и младшие научные сотрудники копали землю, тщательно исследуя каждый ее комок, осторожно счищали щетками с находок пыль и грязь. А Исаак Абрамович изучал их под навесом за большим столом.

Потом был обед. Причем, узнав, что красивые глиняные тарелки, из которых едят бывалые археологи – из недавно раскопанной могилы времен Древнего Рима, Василий Иванович попросил для себя обычную эмалированную миску. Куда только его любовь ко всему старинному подевалась!

По вечерам у костра, после ужина, вспоминали прежние раскопки, рассказывали разные страшные и смешные истории.

Однажды, когда зашла речь о древнем обычае – тризне, Василий Иванович спросил, а нет ли в этих краях курганов.

- А это ты у Семеновича спроси! – с какой-то загадочной усмешкой подсказали ему, и он, не замечая этого, простодушно обратился к рослому мужчине, который был у Исаака Абрамовича, помимо основной работы, еще и завхозом:

- Простите, Андрей Семенович, я насчет курганов хотел спросить…

- Что? – вздрогнул тот.