Санин Евгений - Мы - до нас

Мстислав подошел к князю Илье, и вывел из-за его спины Гориславу.

Князь Владимир одновременно с радостью и гневом взглянул на нее.

А Мстислав тем временем взял руку Гориславы, вложил ее в чудом спасенную ладонь князя Ильи и вопросительно посмотрел на князя Владимира:

- Что ты на это скажешь?

- Да я… да она… он… - с возмущением начал было князь, но Мстислав, опережая его возражения, предупредил:

- Ты же сам сказал, что нам торопиться надо! По дороге все узнаешь. А пока поверь на слово своему старому другу и союзнику – что они ни в чем не повинны!

- Да я то что… - проворчал князь Владимир. - Мне лишь бы она была счастлива! Но разве с таким будешь? – кивнул он на князя Илью.

- Теперь будет! – ответил ему Мстислав, подозвал игумена, что-то сказал ему… Тот, покосившись на отца Гориславы, спросил:

- А родительское благословение?

- Будет! – успокоил его князь Мстислав.

- А… кольца?

- И кольца тоже принесем, иди, готовь им венцы!

Игумен отправился в церковь, а князь Мстислав поглядел на князя Илью и одному лишь ему сказал:

- После венчания поедете вместе с нами. На такое войско, как три наши дружины, как ни зол, не осмелится напасть князь Борис, И твои бывшие дружки тоже не рискнут подъехать, чтобы поговорить с тобою. Ну, а как только доедем до безопасного места, на время вам придется уехать. Может, в Царьград, может, к Галицию. Там переждете, пока все здесь уляжется и позабудется. А потом… Да что загадывать – а уж там – как Бог подаст!

Звон в кузнице стал совсем тонким. Наконец, совсем прекратился, во двор терема еще более быстрым шагом вернулся кузнец. Он подбежал к князю Мстиславу и протянул два обручальных кольца.

- Вот, княже, готовы! Только они еще горячие!

- Ну, князю Илье к этому не привыкать! - кивая поочередно на князя Илью и Гориславу, усмехнулся Мстислав. - А Горислава – пусть привыкает!

Князь Илья посмотрел на счастливую Гориславу, на глядевшего на него сурово, но уже без гнева, князя Владимира, на князя Мстислава, на кольца в его руке…

И тут все вдруг впервые увидели, какая красивая у него улыбка.

Последний раз он так улыбался за минуту до того, как пришла весть, после которой долгие годы ему казалось, что счастливая жизнь закончилось для него навсегда.

А оказывается – все еще только начиналось!

7

- Ну а теперь иди, твой выход! – подтолкнул академик Стаса…

Стас стоял рядом с Владимиром Всеволодовичем, ожидая своего первого выхода на сцену.

Трудно было узнать в украшенном декорациями месте вчера еще перекопанную яму и тем более, когда-то бывший на этом месте пруд.

Рядом с плитой стояли два высоких, широкоплечих воина. Настоящие русские богатыри! Под искусственными кольчугами у них были бронежилеты. За спинами, прикрытыми плащами, как шепнул Стасу Ваня – автоматы.

Вчера вечером здесь прошла генеральная репетиция, на которую, как ни старались провести ее тайно, собрались жители не только всей Покровки, но и даже окрестных сел.

Известнейшие и любимые всей страной актеры вблизи оказались самыми обыкновенными и простыми людьми. И удивительно добрыми. Они подсказывали не только тихо словами, но и при помощи глаз, так что у всех самодеятельных артистов все получалось почти с первого раза.

Стас, Лена, Ваня, Даниил и даже Молчацкий – наутро ходили по селу героями.

Жители Покровки смотрели на него теперь совсем по-другому. Как всегда все знавшая Юля сказала, что уже даже пошли разговоры, мол не такой уж, видать, это и плохой человек, коли смог сыграть так, что слезу из них выжал, и сговорились сообща забрать все свои заявления против него. А приехавший из Москвы главный режиссер очень известного театра, тот и вовсе пригласил Молчацкого в свою труппу.

Но самым главным было то, сказал Владимир Всеволодович. Его мнения, зная, насколько придирчив их академик к любым нарушениям исторической действительности, студенты ожидали, как приговора. Но оно неожиданно оказалось очень даже мягким и даже… лестным.

- Ну что ж, весьма… весьма! – помолчав, сказал, после всего увиденного, Владимир Всеволодович. – Если не правдоподобно, то вполне подобно правде. Конечно, образ князя Ильи – вымышленный и собирательный. Такого князя история не знает. Впрочем, как и Бориса Давидовича. Хотя и тех, и других немало было в древней Руси. Думается, автор специально придумал для князя-изгоя имя, которое ассоциируется у нас с богатырем Ильей Муромцем. Для чего? – словно на лекции спросил он, и сам же ответил: - чтобы подчеркнуть, что он тоже совершил подвиг – и, познав свой грех, покаявшись и победив свое непомерное честолюбие, что вообще отличало большинство князей, явился так сказать – духовным богатырем!