Па Марго - Марго Па

Ангел присел на краешек стула за кухонным столом, глядя, как таксенок жадно лакает молоко, чавкая и разбрызгивая его по полу. Мама тоже с улыбкой наблюдала за щенком.

– Друг ей действительно нужен, – задумчиво произнесла она. – Настя очень открытая девочка, но ей трудно общаться с людьми. Кто узнает о ее болезни, начинает ее избегать – побаивается. А одиночество никого не сделало счастливым.

– Сколько вам лет? – вдруг спросила она прямо, без всякого перехода.

– Через десять дней стукнет сорок, – честно признался Ангел.

– А мне сорок два, мы с вами почти ровесники, – и она горько покачала головой, словно уже зная его ответ.

– Я не причиню зла вашей дочери, в жизни я и так уже натворил достаточно.

– Я знаю, – вздохнула она. – Каждый в чем-то виновен, по крайней мере, перед собой.

Они замолчали. Ангел смотрел в окно, мама поднялась из-за стола, чтобы налить ему кофе.

– А чем вы занимаетесь? – спросила она, ставя чашку на стол перед Ангелом.

– Я работаю… в службе спасения, – замялся Ангел, не зная, как уточнить про подразделение. Никакая сила не заставила бы его произнести слово «суицид» здесь, в этом доме, где так верят в жизнь и ждут перемен.

– Ангел–Хранитель значит? – хитро прищурив глаза, улыбнулась она в ответ.

Он молча кивнул.

Резкий и нетерпеливый звонок в дверь заставил его вздрогнуть всем телом, от волнения вспотели ладони. Он незаметно вытер руки о джинсы и опустил глаза, словно боялся выдать себя.

Во всем этом сквозило бы что-то непристойное, но к Насте Ангела влекла не молодость, а жажда жизни, пульсирующая в каждом ее слове, каждом движении. Наверно, в нем самом спал озорной мальчишка, отвергающий предсказуемость серых будничных дней и зовущий вперед, в неизвестность. Его совсем не трогали слегка ироничные взгляды прохожих в их сторону, он слишком устал от витающего в воздухе предчувствия смерти и с наслаждением ловил солнечные лучики радости бытия в ее глазах. Черно–белый мир вокруг по мановению ее руки стал вдруг цветным. Настю восхищало все: взмокшие голуби, по очереди нырявшие в пруд за куском хлеба, соревнующиеся с утками; парочки, целующиеся в тени деревьев; маленький таксенок, похожий больше на рыжую лопоухую ящерицу, чем на собаку, неуверенно путающуюся в лапах рядом с ними на поводке. Если бы ее восторг можно было снять на кинопленку и показывать всем, кто стоит на краю крыши, то он, вероятно, остался бы без работы.

– Мне хочется взять тебя за руку и идти по бесконечному осеннему парку…

Ее слова пролились в сердце Ангела, как короткий летний дождь на высохшую почву, и трещины в ней стали затягиваться. Сладкая боль. Легкий солнечный ветер.

– Но жизнь на Земле существует потому, что не все мечты сбываются, – вздохнула Настя, заглядывая Ангелу в глаза снизу–вверх. – Я могу не дожить до осени. Всякий раз, когда я засыпаю, то не знаю, проснусь ли снова. Я мечтаю лететь над мостами и парками Москвы и смотреть, как лето превращается в осень, – самое красивое время года, которое длится всего несколько дней.

– А после осени? – спросил Ангел, замедляя шаг.

– После осени я буду мечтать о первом снеге. Это моя защита, то, что отводит беду. Когда можешь потерять все, нужно постоянно думать о будущем, чтобы оно помнило о тебе, чтобы суметь дождаться его. Человек живет ожиданиями, отними у него возможность ждать, и больше ничего не останется. А еще я составляю палитру неба.

– Как это?

Она удивляла его все больше.

– Я работала в одном кафе официанткой, потом меня уволили. Я заснула на ходу, уронила поднос и разбила стаканы. Но потратила я время не зря, однажды за столиком кто-то оставил вот это, – и она достала из сумочки дизайнерский веер с набором цветов по пантону. – И я подумала, а какого цвета все-таки небо, вышла на улицу, села на скамейку и стала подбирать. Тогда я поняла, что небо меняет цвет, а цвета никогда не повторяются. Можно прожить тысячу лет, и каждый день небо над головой будет уже другим. Можно жить только ради того, чтобы изучать небесную палитру. Чем больше цветов неба сосчитаешь, тем дольше проживешь. Соревнуюсь сама с собой. Слишком страшно засыпать, словно проваливаешься в темноту.

– Какой чистый голубой цвет! – поднял голову Ангел. – Где там голубые тона? Вот, 60,23,0,0[13].

– А мне кажется, чуть темнее. И там, видишь, над деревьями, розоватые облака. Надо их тоже добавить в палитру. Я же говорю, цвета никогда не повторяются.

Ангел смотрел на небо, словно впервые. А вы сами, когда последний раз видели небо? Не помните? Чаще люди, погруженные в свои мысли, смотрят не вверх, а вниз – себе под ноги. Ангелу вдруг вспомнилась древняя восточная мудрость о том, что женщина – половина неба.