Бузинин Владимирович - Бузинин Сергей Владимирович. Последняя песнь Акелы-2

Прерывая неторопливую речь Жуан Паулу, за оградой что-то оглушительно рыкнуло, затем чихнуло, зашлось в надсадном механическом кашле, и пять прожекторов, загоревшись один за другим, озарили прилегающую к шахте равнину ровным желтым светом.

- А вот этой дряни тут отродясь не водилось, – растеряно крутя головой по сторонам, удрученно промямлил проводник. – Вот вам крест святой, хефе капитан, не было такого!

- Вот как сердцем чуял, пригодится мне моя игрушка, – тяжело вздохнув, Паркер отцепил от седла длинный, плотный на вид сверток и повернулся к Майлзу. – А ты говоришь детские игрушки-детские игрушки! Вот чё б мы сейчас делали, ежли б я эту игруху с собой не таскал?

Ближе к земле вялый ветерок лениво гонял душную хмарь, а здесь, на вышке, в десяти футах от земли становилось уже довольно зябко. Часовой сдавленно чертыхнулся и, отставив оттянувшую руки винтовку, прикурил длинную самокрутку. Табак, он, конечно, не добрый ром, но все ж иллюзию сугрева дает. Хотя бы на время. Охранник, некстати вспомнив, как старый Ван Коуф ворчал по поводу курения на посту, вновь чертыхнулся и, стараясь докурить прежде, чем явится старый ворчун, затянулся. Огонёк самокрутки, расцветая наподобие диковинного цветка, ярко пыхнул во тьме. А буквально через мгновение короткий стальной болт вошел в грудь незадачливому часовому ровно на две ладони ниже.

Охранник с соседней вышки, заинтересовавшись, куда вдруг запропал его товарищ, попытался развернуть прожектор в сторону пулеметной башни, но не успел. За те недолгие мгновенья, пока прожектор освещал не только пространство вокруг, но и его самого, бесшумная смерть трехгранным жалом пришпилила любопытного стража к башенной опоре.

Стоило двум центральным прожекторам замереть в одной точке, как через неосвещенное пространство к воротам метнулись бесшумные тени. Перемахнув ограду, невидимки растворились во мраке двора, и через некоторое время еще один прожектор остановил свой бег. Потом еще один. А после того, как замер последний, пятый фонарь, ворота, скрипя уключинами, словно недовольный старик ревматичными суставами, отворились.

- Сварт! – тихонько шикнул Бёрнхем, подзывая приятеля. – Бери с собой Роя и Майлза и проверь домики охраны. Если спят – не буди. Я думаю, – Фрэнк легонько пристукнул рукоятью кинжала об устье ножен, – им не стоит просыпаться. А пока вы работать будете, я с Уиллом и Алмейда за рабочими бараками присмотрю.

Углядев, точнее, услышав во тьме конское фырканье, Фрэнк осторожно подкрался к баракам. Волнения оказались почти напрасны: возле подветренной стены стоял фургон, запряженный двумя лошадьми. Скаут скупыми жестами приказал Картрайту проверить повозку на наличие кучера, а сам взял на прицел входные двери халупы. Вдруг кому приспичит ночной порой прогуляться до ветра – возись с ним потом. Пока охрана не обезврежена, любые контакты с местными трудягами нежелательны. Если б имелась возможность, они б и шахту бесшумно взорвали, да вот беда, не придумали пока такой взрывчатки. Сбоку чуть скрипнули борта фургона, мгновением позже послышалась недолгая возня и чей-то сдавленный хрип. Как только шум смолк, Уилл с кошачьей грацией спрыгнул на землю и огромной черной кошкой скользнул к командиру.

- Рыдван пустой, – здоровяк махнул рукой в сторону повозки, – дрых в нём кой-то тип, бородатый и при двустволке. Удавил я его от греха подальше.

Бёрнхем, напряженно всматриваясь в сторону хижин охраны, благодарно кивнул и, не имея возможности что-либо толком увидеть, внимательно прислушался к тишине.

Прошло почти полчаса напряженного ожидания, прежде чем послышался шорох шагов, и из темноты проступила лучащаяся довольством физиономия Митчелла. Следом за ним, умудряясь о чем-то спорить полушепотом, неслышно крались Паркер и Сварт.

- Всё в порядке, чиф, – буркнул Сварт, раздраженно поглядывая на техасца. Их там едва два десятка дрыхло. Пока мы этих олухов в ихний рай отправляли, никто даже не пикнул. Вот только из-за этого растяпы, – “пират”, зло скрипнув зубами, замахнулся на Паркера, – в кровище уделались по самую тыковку. А ведь я ему как путнему говорил ...

- Я все понял, – прервал гневный монолог Бёрнхем. – Охраны не стало – это хорошо. Займемся нашими делами. Рой! Ты всю дорогу скулил, что тебя любимого пулемета лишили? Вот и полезай на вышку, там такая же тарахтелка стоит. Прикроешь нас, если что.

- Дак у меня браунинговская машинка в лагере осталась! – возмущенно встопорщил короткую бороденку Паркер. – А там эта... Максим, в общем там.