Виталий Обедин - Заговор носферату

А все, кто хоть немного посвящен в его тайну - не важно, от Евы рождены они или от Лилит - старательно делают вид, что им ничего не известно. И это правильно.

Большинство смертных просто двинулось бы рассудком, узнай, что покой и порядок на улицах Блистательного и Проклятого хранит и оберегает самый настоящий Выродок. Представьте волка, пасущего отару овец!

А для Клана слышать напоминания о том, как низко пал один из старейших и сильнейших его членов - позорно и унизительно. Родичи даже дали дядюшке обидное донельзя прозвище - Человеколюб.

Я не питаю особой любви к дядюшке (по правде сказать, питать родственные чувства к Слотерам вообще затруднительно), но меньше всего склонен подозревать его в грязных играх. Все что идет во вред Уру вызывает у Витара-Человеколюба массу неприятных эмоций. И, зная его, я бы не хотел оказаться на месте того несчастного, кого дядя посчитает их источником.

Если уж Витар отстранил от расследования всех Констеблей, у него был на это резон. Не доверять вампирам - вообще разумно, пусть даже кандидаты в Констебли проходят самый тщательный отбор...

Вампиры в массе своей связаны узами крови. Их существование основано почти на семейных принципах. Всегда есть старший - создатель, творец, а под ним - те, кому он дает жизнь в смерти, его киндреды. Между ними всегда имеется глубочайшая мистическая связь. Носферату сотворивший себеподобного, обладает над ним огромной властью. Иногда эта власть настолько сильна, что смерть главы вампирского рода может привести к единовременной гибели всех порожденных им киндредов.

Большинство нынешних обитателей Квартала Склепа - киндреды четырех вампирских баронов, двое из которых в свою очередь были сотворены Некромейстером Аланом, древнейшим вампиром из всех ныне существующих.

Может ли долг тягаться с голосом крови? Дядюшка не хотел рисковать и выяснять это на собственном опыте. Поэтому Констеблей и отстранили от следствия. На всякий случай.

Даже если Квартал Склепов не связан с тройным убийством магов, вдруг он задумает вести свою игру, чтобы выжать из сложившейся ситуации максимум пользы?

На ходу я задумчиво забарабанил пальцами по эфесу шпаги.

Интересно, чьим киндредом является беспокойный служака фон Кольтберг?

Пожалуй, стоит поискать ответ на этот вопрос. И я даже знал где.

Остановив жестом трусивший мимо экипаж с бронзовой бляхой Гильдии Перевозчиков на дверце, я забрался внутрь и скомандовал разом погрустневшему при виде такого пассажира извозчику:

- Давай в "Шелковую девочку", борода!

***

"Шелковая девочка" это не только название заведения Ли-Ши.

Шелковая девочка - это в первую очередь сама его хозяйка.

Ли-Ши, пять футов чистейшего шелка: шелковые волосы, шелковая кожа, шелковый голос, шелковый блеск темных раскосых глаз. Миниатюрная красотка с кожей цвета начищенной бронзы из далекой и загадочной Анчинской империи, где мужчины носят платья, точно женщины, и посвящают жизнь искусству выписывать иероглифы и слагать стихи.

Высокие скулы и миндалевидный разрез глаз придают ей сходство с мистическим сфинксом. Ее шаги невесомы, а гибкая талия настолько тонка, что каждый раз я начинал нервничать от мысли, что могу нечаянно сломать ее своими грубыми ручищами. При этом сама Ли-Ши в любви безжалостна и беспощадна. Казалось, что она полностью теряет над собой всякий контроль, в момент страсти, выпуская из глубины души некую темную женскую сущность, обычно подавленную знаменитой на весь мир анчинской беспристрастностью.

Ее ногти - длинные, острые и отточенные, точно когти хищного зверя, способны располосовать даже толстую шкуру Сета Слотера на зависть любому вампиру. После ночи с Ли-Ши мне случалось приходить домой в рубашке присохшей к спине от крови. И даже Таннис, с которой мы делим апартаменты на Аракан-Тизис, глухонемая содержанка-полуэльфийка, по природе своей не способная испытывать чувство ревности, сокрушенно покачивала головой, трогая оставленные анчинкой раны.

Признаться, я давненько не заглядывал к старой знакомой и не знал, как она меня примет нынче. Последний раз Ли-Ши стреляла в меня из пистолета, спрятанного в широченных рукавах длинного анчинского платья. Или все-таки не в меня, а в танцовщицу, с которой застала? Угодила-то пуля все-таки в нее...

Миновав несколько кварталов, извозчик вывез меня на Улицу Битых Черепков, прозванную так с незапамятных времен. Когда-то здесь располагалось несколько гончарных мастерских, но Блистательный и Проклятый рос очень быстро и мануфактуры, цеха и рабочие предместья всегда сползали к его окраинам, освобождая место для домов знати, административных зданий и увеселительных заведений.