Виталий Обедин - Заговор носферату

Но тот, кого метелили в центре людского скопища, в долгу явно не оставался. Периодически радостные крики перемежались болезненными воплями, на которые толпа отзывалась гневным гулом. Обычный человек, скажем, пойманный за руку воришка, давно бы уже пал под натиском превосходящих сил. Получил бы несколько раз ногами по ребрам и физиономии, и лежал бы себе тихонько, весь в крови, до прихода городской стражи. Но, раз толпа никак не утрачивала интереса к происходящему, били кого-то покрепче здоровьем.

Неужто орка?

Зеленокожих в Уре ну очень не любили за мрачный и задиристый нрав.

Приблизившись к столпотворению, я без церемоний начал проталкиваться вперед, пропалывая толпу, точно грядку от сорняков. Отброшенные или оттолкнутые в сторону простолюдины, разгоряченные потасовкой, вскипали, было, праведным гневом и оборачивались со сжатыми кулаками наперевес и обидными словами на языке... обнаружив, что дело придется иметь с увешанным оружием дворянином (а кто еще может щеголять со шпагой на боку?), да еще и огромным, точно огр-людоед, они тут же благоразумно остывали.

Ну, хочется человеку посмотреть, кого там лупят; любопытство его мает - пусть смотрит! Чего уж там?

Выродка во мне еще не признали, так бы улица, небось, враз опустела.

Тот, кого лупили, и в самом деле оказался нечеловеком.

Посреди толпы угрем вертелся, успевая не только прикрывать от ударов голову, но и давать сдачи, черт.

Нечистый попался мелкий, размерами не крупнее тщедушного подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Сплошь поросший жестким черным волосом, он походил на костлявую большеголовую обезьяну. По плоской злобной мордочке, текла кровь - кто-то удачным ударом расколол на голове бестии рог. Другой удар хорошо, почти до кости рассадил бровь. В аду, откуда пакость родом, несомненно, приходится похуже, но там собственные страдания компенсируются возможностью мучить других! В Уре же у черта могло быть одно-единственное занятие - служить на благо смертных.

С этой целью на обитателей преисподней (или иных миров, в которые иной раз удавалось проникнуть магам и кудесникам) надеваются специальные ошейники или браслеты. Они сдерживают демоническую сущность нечисти и позволяют ей вести себя в человеческом облике лишь немногим хуже, чем ведут себя люди.

Заметьте, я не сказал "вести себя хорошо", поскольку не понаслышке знаю, на какие гадости для ближнего своего способен простой смертный. Не всякий черт сумеет отравить жизнь человеку сильнее, нежели, например, собственная жена, или сосед, эту жену тайком вожделеющий.

Копыта лупцуемого черта, к моему удивлению, оказались забиты в колодки. Да не простые, а сработанные вполне со знанием дела. Выцарапанные на медных накладках чары не позволяли бесовскому отродью сбросить их с лап просто так. Снять колодки мог только посторонний, однако, судя по настроению толпы, с большей вероятностью с черта сняли бы шкуру. Собственно, к этому все и шло.

Пробившись в самый центр кучи-малы, я без лишних слов ухватил за загривок бородатого молодца, с особенным усердием орудовавшего палкой и отшвырнул в сторону. Двое других драчунов попятились сами. Разгоряченные и распалившиеся, они с ненавистью смотрели в мою сторону, но в драку не лезли. Пистолеты и шпага вообще обладают неплохим успокаивающим действием. Еще двое "истребителей нечисти" уже отдыхали на руках у зевак - участливые горожане заматывали их многочисленные порезы и царапины лоскутьями, на которые пошли собственные рубахи.

- Вы... вашмилость, чего это делаете?! - тяжело дыша, процедил один из мужиков, только что охаживавший черта черенком от метлы. - Вы за что же это с честным людями так-то?

Нестройный гул толпы поддержал возмущение.

- Разве честные люди должны портить чужую собственность? - я обвел ближайшие лица хмурым взглядом, и люди вдруг попятились.

Кажется, до них начало доходить, с кем имеют дело.

Только бородач, потрепанный за загривок, остался стоять на месте. Правда, дубину свою за спину спрятал, чтобы не раздражать благородного господина.

- Была бы чья собственность, ошейник был бы! - набычившись, прогудел он и быстро огляделся, в поисках поддержки, но увидел лишь испуганные, напряженные лица.

Толпа съеживалась на глазах. Кто посообразительнее уже дал деру сразу, другие прятался за чужие спины. "Выродок". Непроизнесенное слово гуляло по толпе, точно чума, заражая людей страхом.

Бородатый соображал туго.

- Я говорю, ошейник был бы! - глухо повторил он, тыкая пальцем в черта. - А раз нету ошейника, надо эту пакость прибить, пока не освободилась и делов не понаделала.