Довольный от такой удачи (он всегда удивлялся, как много успевают делать люди в промежутке между заботой о своем существовании), начальник снова развернул газету. «Сочинители, которых надо унять», — было по-прежнему написано на странице.
«Ласковый враг», — называлась другая статья. «Что это за враг такой, честное слово? Где такие берутся враги? Мне бы, что ли, такого», — подумал начальник, припомнив угрюмого Жору Крёкшина. И опять у него защемило: «Ну зачем, зачем он меня не любит? Лучше бы я его не любил, я бы ему этого не показывал, а не любил бы себе, да и только».
Эти статьи он слегка просмотрел, но читать их подробно не стал. Разделение труда, считал начальник. Нужно каждому делать свое дело, и тот, у которого дело — политика, тот должен делать его и в нем ежедневно разбираться.
«Дело — лучший отдых», — прочел начальник на третьей странице. Эту статью он прочитал до конца. И сказал себе: «Верно. Вот это про нас».
Потом он доел два биточка, компот и поехал по делам в Комитет.
Все-таки он был необыкновенный человек, начальник. Он все время находился в состоянии душевных движений, в какое мы входим обычно только тогда, когда выпиваем с друзьями.
Побывать в Комитете было ему интересно. Говорили, что там все работают гораздо проворней. Там и порядок продуман такой, чтобы работали быстро и четко.
Указание было заводу выгодно, поэтому письмо задержалось присылкой. Начальник нашел его, с нужными визами, но на нем еще не было одной, главной подписи, а без подписи указание не имело хорошего смысла, даже наоборот: потому что заместитель начальника этого указания не поддержал и мог очень просто переуказать ему навстречу.
Письмо начальнику не выдали на руки, но срочно выслали с курьерами через улицу, где помещалась нужная подпись. На подпись подносит письмо референт, и пока начальник перешел через улицу, получил снова пропуск, поднимался на лифте, референт взял письмо, тут же быстро прочел и отправил обратно — для дополнительных реферативных разъяснений.
Уж вот как быстро он работал, он не мог у себя задержать документ (он тогда оказался бы бюрократ своего дела), а над документом надо было подумать.
На этом и день был сегодня закончен. Начальник уехал обратно в свой номер.
У него был номер на одного, с ванной и уборной и с телефоном.
Уж как он ходил по нему, он заперся и никуда не выглядывал полный вечер. Он пел, звонил куда придется по телефону, три раза принял ванну, валялся на кровати. Он посидел возле каждого окна, посмотрел. Голый походил по квартире, нагляделся на себя, на такого, в зеркало. Посидел за столом. Что-то там почитал.
Он объелся одиночеством с непривычки.
9. НЕРАЗВРАЩЕНЕЦ
Наутро он снова пошел к референту.
И опять повторилось такое же, как вчера. Так быстро работал этот самый референт, что опять успел сделать какое-то замечание и услать письмо назад до прихода начальника.
Начальник стоял перед ним со своими бумагами и уже не любил его, этого референта.
«И как мне не страшно его не любить? Он же чувствует, поди, как и я у себя, про Жору Крёкшина, — а мне не страшно», — удивился начальник.
Рассеянно глядя, как начальник подравнивает бумаги, референт вдруг приподнялся, принял их от него, достал, изогнувшись, из кармана две скрепки и скрепил ему письма по листам меж собой.
Так невыносимо ему было видеть нескрепленные, простоволосые документы.
— Ну, а что же теперь? — не удержался и спросил его начальник, хотя было ясно, что надо делать теперь: а опять подождать.
Референт поглядел на начальника умными глазами и задумчиво, грустно смолчал перед ним.
«У одних от неправды обида, у других сразу злость, у меня начинается интерес, а что же у него? — думал начальник о референте. — Нет, не знаю, у него не видать. Вот еще посмотрю: нет, опять ничего».
А может быть, у референта от неправды отросла небольшая привычка, как мозоль между пальцев от державки пера.
Начальник побежал и разыскал знакомого, который работал в этом же здании. Тот как-то взял документ на себя и отдал его референту безо всякой расписки.
И тогда референт обрадовался, стал веселее и просил прийти окончательно завтра: у него будет время сегодня подумать.
«Вот как просто! Ему не давали подумать из-за порядка, уж очень он быстро приучен работать, — понял начальник, возвращаясь к себе. — Дело все в том, как тебя направляют!»
В номере было тихо, шумная жизнь обтекала его с двух сторон, по двум улицам.
Читать дальше