Философъ - Записки из Сибири

Был белый и красный смыт.

Цвета – дождевой водой.

Наш век – пескоблочных плит

Забывший в пути конвой.

И радугой неживой

Закрасили неба чернь.

Стихи – молодой вдовой,

Отдавшей весь воск свече.

Осенняя тишина

Современным политическим деятелям

посвящается

Вскyю шатaшасz kзhцы, и3 лю1діе

поучи1шасz тщє1тнымъ; Предстaша

цaріе зeмстіи, и3 кн‰зи собрaшасz

вкyпэ на гDа и3 на хrтA є3гw2.

Раст0ргнемъ ќзы и4хъ и3 tвeржемъ t

нaсъ и4го и4хъ.

Псалтирь 2:1-3

Золотые монеты – листьев

С тротуара сметает дворник.

Лай собак, замолчала площадь.

На дыбы знамена поднимет осень –

Жестяные, как флюгера.

Сегодня на площади – пусто,

Лишь дождей боевой отряд.

Ветер смел со стола стихи.

Путь мой вновь – к Араратской горе.

Шахтой взорванной – наши грехи.

…Этой ночью пуст Таврический дворец.

***

Распахали мы вновь раньше срока

И ушли в степи биться с ордой.

И кричит нам слепая сорока

(Как старуха стучит в пол клюкой)

То про голод – немую чуму,

Про не царскую кровь на престоле,

Криком в дня заточенных тюрьму,

Про распятое пнями-корягами поле.

Ну а может победу пророчит –

Не дано нам уже разобрать.

А сейчас показалось – хохочет

И домой нас зовет умирать.

***

Я снова увидел сон

О том, как сгорел тот табор.

Коней, как в огня загон,

Загнали пути-ухабы.

На местах тех не сходит туман

И стоит истуканом – не сжечь.

…Вспомнил, умер старик-цыган.

Говорят, где лежит он – сечь

Будет. Тепло крови

Станет зиму войной встречать.

И бродяжьей степной любви

Все грехи разорвет та рать,

Что не терпит прах стен крепостных,

За которыми не разобрать день и ночь.

… Не услышал я – старик умер тихо.

Этой ночью не будет темно.

Несколько эпизодов из жизни рыбака

Глаг0ла и5мъ сjмwнъ пeтръ: и3дY

рhбы лови1ти. Глаг0лаша є3мY:

и4демъ и3 мы2 съ тоб0ю. И#зыд0ша

же и3 всэд0ша ѓбіе въ корaбль, и3 въ

тY н0щь не ћша ничесHже.

Ин. 21:3

***

Е#гдa же њбёдоваше, гlа сjмwну

петрY ї}съ: сjмwне їHнинъ, лю1биши

ли мS пaче си1хъ; Глаг0ла є3мY: є4й,

гDи, ты2 вёси, ћкw люблю1 тz. Гlа

є3мY: паси2 ѓгнцы мо‰.

Иоан.21:15

Песок морской не переродится в четки –

Суд воды размоет имена.

Я не смею выходить из лодки –

Я одет в немые времена.

Я не камень, что не канет в воду,

Я не стану вечным перекрестком.

…Ветер судит смоковницы всходы…

Воды станут вновь застывшим воском.

И застынут в песке имена,

И взойдут, как хлеба, фитили.

Флаги-платья на мне – времена –

Станут частью безвидной земли.

***

В море опустишь руки,

Словно в молчанье-небо.

Время размоет звуки

Ломающегося надвое хлеба.

…Каплю елея в море

Нам не собрать руками…

Песок – соль земных историй –

Подвластен одним ветрам.

***

Кесарю кесарево – переплавлять огарки

И воздвигать выше минаретов свечу.

Встать во главе разрозненной Спарты

И боль иорданских камней уподобить мечу.

Сшить себе платье из покаянных крещений

И видеть, как падает иерусалимский храм.

Карманы набить пеплом от всесожжений

И им кормить прокаженных по городам.

И кто-то мне крикнул, будто время – гробница,

В которой покоятся нетленные дни,

В утробах их гнезда вьют вещие птицы,

И каждый их волос – спасения нить,

Которые мы собираем, скитаясь по миру,

А кто-то их вживляет в псалтирь,

Что звонами падают на дно патира,

В котором мне, как по воде не дано идти.

***

Болят к непогоде раны,

Боль, как колокольный гул.

А раны – стрельцов кафтаны

Развешаны на углу.

И на твоих глазах камень

Белый теряет цвет…

Прижмешься к оконной раме

И ждешь в тишине рассвет

И расправляя небо

То ли хоругвь, то ли флаг,

День совершает требы

И падает снова в овраг.

И я придаю сожженью

Как будто из алтаря

Стихи, и становлюсь вновь тенью

Обычного рыбаря,

Я верую в ветер, в море,

Молюсь на столбы-истуканы.

Как дыры в живой просфоре,

Болят к непогоде раны.

***

РечE:

ѓзъ

глaсъ

вопію1щагw въ пустhни:

и3спрaвите пyть гDень,

ћкоже

речE

и3сaіа

прbр0къ. .

Ин.1:23

Запекаем в углях

Просфоры ростки,

Заливаем соленым вином.

На скрижалях-крылах

Моисея слова…

Заметает их вьюга кровавым костром.

И попятился конь –

Человеку нет мочи его удержать.

И смешается с дымом его колокольное ржанье.

И к огню подставляя ладонь